Профессиональные венчурные инвесторы после короткого снижения активности в самом начале пандемии увеличили финансирование стартапов. К ним также присоединились нетрадиционные венчурные инвесторы, бизнес-ангелы, семейные офисы, институциональные инвесторы, так называемые «туристы» венчурного рынка. Это говорит о том, что технологические стартапы — быстрорастущие компании — перестают быть альтернативными инвестициями и занимают все больше места в портфелях инвесторов.
Президент международной организации инвесторов INVESTORO, ведущий преподаватель инвестиционного режима «Стартап Академии» бизнес-школы СКОЛКОВО Виталий Полехин обсудил с Игорем Рябеньким, венчурным инвестором, основателем и управляющим партнером венчурной компании AltaIR Capital, тренды и тенденции в сфере венчурных инвестиций.
Виталий Полехин: Ты согласен, что венчурные инвестиции — это не только про увеличение капитала, но и про определенное создание будущего, причастность к изменениям рынков, индустрий, может быть, даже мира?
Игорь Рябенький: Заниматься этим только ради денег было бы не очень интересно, да и у меня бы так, наверное, не получилось. У тех, кто занимается венчурными инвестициями, во главу угла всегда ставится поиск чего-то, что сносит крышу, что реально интересно. Мы ищем два качества: либо что-то, что делает совершенно новое нечто, либо значительное улучшение существующих процессов/продуктов/услуг.
Многие проекты, которыми мы занимаемся, меняют качество жизни людей в разных сферах и аспектах. Какие-то стартапы под это заточены, например, стартапы из области Direct to Consumer и Digital Health, это их прямое предназначение; какие-то облегчают жизнь — различные финтехи, которые цветут у нас в портфеле, или Productivity Tools, которые стали особенно востребованы в новой реальности.
Виталий Полехин: Ты много инвестируешь за пределами российского рынка, но при этом совершаешь сделки и в России. Из них получаются интересные истории, тот же CarPrice или даже глобальные игроки, единороги, например, Miro — ребята из Перми, которые построили крутую миллиардную компанию с твоей поддержкой. По какому принципу ты выбираешь российские стартапы?
Игорь Рябенький: В российских фаундеров я инвестировал много, и очень это дело люблю. До недавнего времени мы инвестировали внутри России, в проекты, которые идут на домашнем рынке. К сожалению, в силу разных причин у нас немного разломана экосистема — всему венчурному рынку это известно. Такие стартапы очень тяжело вырастить и продать. Целью венчура, как бы мы ни увлекались процессом, в конце концов является выход. Но как раз с выходом тяжело: на рынке есть несколько потенциальных покупателей, которые монопольно могут диктовать условия, и многие хорошие проекты просто не находят выхода.
Так как мы инвестируем венчур, мы инвестируем за дорого, и если мы начинаем выходить, например, через дивидендную схему, то можем выходить очень долго. Поэтому одно из основных отличий венчурного проекта от невенчурного — он создается для того, чтобы увеличить стоимость проекта.
Если же мы входим в хороший проект, он начинает расти, начинает становится прибыльным, платить дивиденды, но при этом он никому не интересен для покупки, то это превращается в длинный и неинтересный цикл. Это одна причина. Но есть вторая причина: когда я бы очень хотел, чтобы в России была эта технология. Когда проект хороший, но не готовый к масштабированию, чаще всего я инвестирую в него как ангел, потому что считаю, что проект полезный и делает крутое дело, хоть и не вижу, как мы его продадим. Для меня это больше импакт-инвестирование.
Это, кстати, большой парадокс. Я считаю, что Россия технологически по многим вещам: по телекоммуникациям, финтеху, услугам, — впереди планеты всей. И при такой развитости внутренней IT-инфраструктуры мы имеем полностью незрелый, абсолютно зачаточный рынок инвестиций позднего роста, не в лучшем состоянии рынок слияний и поглощений. Это сильно замедляет инвестиции в российские стартапы. Еще одним фактором является то, что российский рынок достаточно маленький для многих проектов. Есть приятные исключения, у нас есть несколько «юникорнов». Из последних — это HeadHunter и OZON, которые являются не монополистами, но ведущими игроками рынка и поэтому достаточно много стоят. Но если проект не является таким прямо панроссийским, не «лидирует всю поляну», то у него нет выхода. Мы знаем, что сейчас происходит с компанией IVI, которая выросла. И что? Ничего. Это отличный проект, хорошие потоки, но попробуй его продай. С IPO тоже сложности в силу наших законодательных ограничений. Нужно, чтобы в России создавалась инфраструктура, включающая юридические и финансовые аспекты.
Виталий Полехин: Согласен ли ты с тем, что инвестиции в стартапы из альтернативных активов все больше становятся распространенным классом активов? У многих институциональных инвесторов они уже превышают классические 5—10 % в портфеле. В отчете за 2020 год эндаумент-фонда университета Йеля указано, что именно венчурные инвестиции показывают один из лучших результатов по доходности среди других активов. У них с 2013 года, когда венчур занимал примерно 10 % в портфеле, в результате к 2020-му его размер вырос до 30 %, это $7,7 млрд. Причем для таких больших сумм, как 7 млрд, доходность 23,5 % — это неплохо. Получается, что многие другие институциональные инвесторы тоже таким трендам подвержены. Как венчурные альтернативы превращаются в мейнстрим?
Игорь Рябенький: Для этого многое было сделано. Последние 10 лет росла инфраструктура, повышалось вовлечение. На рынок пришли корпоративные фонды и непрофессиональные инвесторы. При этом венчурный рынок в целом рос быстрее, чем фондовый, несмотря на то, что фондовый рынок у нас практически не снижается, растет 13-й год. Такие большие прибыли, когда стали появляться «юникорны», когда оценки стали улетать в облака и появились свои IT-компании, которые стоят триллионы, не могли пройти мимо. В том числе и таких крутых организаций, как эндаументы университетов, пенсионные фонды, и других игроков. Это бурно растущий рынок. Мы переживаем очередную технологическую революцию, и IT-сектор является ее двигателем. Поэтому множество стартапов, которые появляются и достаточно быстро меняют отрасли и становятся очень дорогими корпорациями, двигают и нашу отрасль.
С другой стороны, на рынок пришло как много непрофессиональных инвесторов, так и много непрофессиональных предпринимателей, и поэтому уровень «смертности» среди стартапов не улучшился. Поэтому инвестировать нужно умеючи — не умеючи можно потерять все деньги даже на быстрорастущем рынке
Виталий Полехин: Есть статистика, которая показывает, что, например, в США рост количества новых стартапов в июле 2020 года достиг пика в примерно 95 % по отношению к 2019-му. Похожая тенденция наблюдается во Франции, Великобритании, Германии, Японии. Ты сказал, что помимо непрофессиональных инвесторов появилось много непрофессиональных стартапов. Есть ощущение, что стало больше предпринимателей с какими-то проектами? Либо это индивидуально и зависит от пайплайна каждого инвестора?
Игорь Рябенький: Несомненно, проектов стало больше. Многие люди, которые были от этого далеки, стремятся попасть в эту сферу и начинают делать проекты. Много и неудач, но эти неудачи только помогают и закаляют, потому что если у тебя есть стремление, надо придумывать, пробовать, делать. Другое дело, что надо стараться не высасывать из пальца, а реально либо находить потребность, которая плохо удовлетворяется, либо понимать, что ты создашь эту потребность.
Как это сделать? Во-первых, думать глобально. Необязательно стремиться за границу — делайте у себя в стране, но делайте что-то масштабное, большое. И самое главное, воспитывайте в себе толерантность к риску. Калифорния — самый богатый штат, и в нем самое большое количество банкротов. Люди не боятся пробовать, ошибаться и находить, а общество относится толерантно к тому, что есть право на риск. Кто-то потеряет время, кто-то потеряет деньги, но все получат опыт.
Виталий Полехин: На текущий момент инвестиции активнее происходят в компании, которые так или иначе процветают из-за пандемии, всеобщей диджитализации, перехода в онлайн. Было ожидание определенной новой волны стартапов. Видишь ли ты совсем новые идеи, которые появляются и об инвестициях в которые еще полтора года назад навряд ли можно было бы думать, а сейчас это актуально?
Игорь Рябенкий: Сейчас основные тренды, которые мы видим, направлены на изменение modus vivendi, modus operandi, то есть того, как люди живут и как функционируют бизнесы. Эти проекты еще не успели «подпрыгнуть», потому что им по полгода, редко год, но таких проектов много.
Сильные тренды, конечно, в телемедицине, образовании, в изменении облика городов. С одной стороны, есть противоположный тренду на урбанизацию тренд на деурбанизацию. Я видел отличные проекты: казалось бы, офисный рынок в руинах, никто не ходит в офисы, а люди запустили проекты по пятизвездочным офисам, и все у них идет нормально. В этом и следующем году мы еще увидим взлет проектов, которые порождены именно событиями 2020 года.
Виталий Полехин: Какие ты видишь актуальные тренды, которые в AltaIR вы рассматриваете как наиболее перспективные?
Игорь Рябенький: Мы стараемся быть в тех трендах, которые нам понятны и в которых мы предполагаем в ближайшие 5—7 лет увидеть хорошее масштабирование.
- Удаленная работа. Мы на это ставили раньше, и сейчас это сильно востребовано. Мы продолжаем следить за этим трендом и инвестировать в эти компании.
- Финтехи, в которые с прошлого года мы усилили инвестиции.
- Direct to consumer. Мы увидели много проектов, которые помогают людям адаптироваться к новым условиям: локдаун, удаленка и так далее, — такие проекты хорошо взлетают.
- Digital Health. Это проекты со здоровым ростом. Самое главное, что я вижу непосредственную помощь и спасение жизни людям.
- Cyber Security. У нас совсем немного таких проектов, но понятно, что чем больше развиваются технологии, тем больше это востребовано. Проблемы безопасности становятся острей.
- 3D-принтинг. Не смогли обойти стороной шикарную компанию с российскими корнями Mighty Buildings. Ребята на 3D-принтере печатают готовые дома. Они меняют рынок. Это перспективно, мы в это пошли.
- Экспорт технологий. Я рад, что мы разглядели и инвестировали в компанию Fridge No More, которая практически экспортировала в Штаты модель, которую в России делают «Самокат» и Яндекс.Лавка. В течение полугода после нашей инвестиции фонд первой категории сделал им раунд.
Виталий Полехин: Если бы ты мог дать несколько советов самому себе, начинающему путь бизнес-ангела много лет назад, какие советы ты бы дал?
Игорь Рябенький: Когда я пришел на рынок, я понял, что хочу, но еще не понимаю. Не понимаю четко что, как и где. Поэтому я начал судорожно искать на рынке людей, которые знают. Этот совет я даю сегодня: ребята, посмотрите, кто знает хорошо, разберитесь. Учитесь и ищите сильных игроков, с кем вместе вы сможете и заработать, и пройти хорошую школу.
2 апреля в бизнес-школе СКОЛКОВО стартует большой образовательный курс «Венчурные инвестиции в стартапы». Он разработан для тех, кого интересуют инструменты по повышению доходности и кто хочет научиться находить, а главное — грамотно оценивать компании для выгодных вложений. Обучение состоит из пяти модулей, по окончании которых вы научитесь выстраивать инвестиционные стратегии и выходить из инвестиций на российском и зарубежном рынках.
