Оксана Галькевич: Ну а сейчас поговорим вот о чем. Пенсионный возраст у нас подняли, но общую систему пенсионного обеспечения это, судя по всему, до конца не сбалансировало. В умах наших финансовых властей по-прежнему масса идей, как привлечь нас с вами, уважаемые зрители, к самостоятельным накоплениям на старость. Вот из новых предложений — введение налогового вычета на те суммы, которые человек готов откладывать на свое пожилое будущее.
Константин Чуриков: Ну, налоговый вычет, справедливости ради, есть и сейчас…
Оксана Галькевич: Есть.
Константин Чуриков: …в том числе и на пенсионное обеспечение, и на страхование жизни, но только на сумму не выше 120 000 в год, поэтому заявитель может получить максимум 15 600 рублей в качестве возврата. Такой кешбэк, скажем так.
Оксана Галькевич: Да. Но еще один момент: если вы хотите возместить расходы на образование детей, например, или медицину (они тоже как раз в списке разрешенных), то на все про все у вас все равно по-прежнему только 120 000 в год и только 15 600 можно будет вернуть. То есть нужно будет выбирать, за счет чего вы получаете возврат — за счет этих пенсионных денег или за счет того, что вы потратили на детей, например, на образование или на медицину.
Ну а сейчас есть такая идея — добровольные пенсионные начисления выделить в отдельную категорию, сумму увеличить до 400 000 рублей и возвращать уже до 52 000, соответственно, с этой суммы ежегодно.
Константин Чуриков: На первый взгляд — хорошо, звучит сильно!
Оксана Галькевич: Щедро!
Константин Чуриков: Да. Но ставка возмещения при этом — все те же 13 %. Что довольно мало, с точки зрения мировых критериев. Вот в Израиле, чтобы стимулировать людей к самостоятельным накоплениям, им возвращают 52 %; в США — 42 %; 31 % — в Турции; 22 % — в Германии; 18 % — в Польше. То есть всяко больше, чем у нас.
Оксана Галькевич: То есть получается так: чем выше заинтересованность государства в участии людей, в подключении людей к этой пенсионной системе добровольных накоплений, тем, соответственно, и выше ставка возмещения этих затрат. Ну и наоборот: чем меньше заинтересованность, тем меньше ставка возмещения.
И даже это новое предложение никак ставку возмещения в нашем случае не меняет. При этом только дополнительные добровольные накопления граждан (и это показывает на самом деле практически весь мировой опыт) позволяют добиться приличных выплат с выходом на пенсию — выплат, которые компенсируют не всю, но все-таки ощутимую часть заработка до пенсии.
Константин Чуриков: Вот как это выглядит на примере нескольких стран. В Чехии, скажем, пожилой человек может рассчитывать на 82 % от прежнего заработка.
Оксана Галькевич: Неплохо!
Константин Чуриков: Это при условии, что он добровольно отчислял деньги в течение жизни, и эти деньги были. В Штатах — больше 70,5 %. А мы опять в конце списка — только на 33 % наша пенсия соответствует прежнему заработку. Конечно, это в среднем, усредненная цифра.
Оксана Галькевич: Ну да. Чтобы вы, друзья, сейчас не посчитали и не прослезились в очередной раз, глядя на свою пенсию и вспоминая бывшую зарплату.
Такие низкие ставки у нас потому, что добровольные накопления в негосударственных пенсионных фондах у нас почти не развиты. Собственно, вопрос к вам, уважаемые друзья: вы готовы наконец-то в этом поучаствовать, если эту идею возмещения добровольных затрат в негосударственные пенсионные фонды доведут до логического завершения, внесут и сделают правилом?
Константин Чуриков: А мы пока сейчас поспрашиваем Олега Шибанова, это директор Финансового центра СКОЛКОВО-РЭШ. Так, я надеюсь, сейчас Олег Константинович к нам выйдет на связь. Нет, он пока не выйдет, проблемы со связью.
Давайте будем читать эсэмэски. Тут уже все написано…
Оксана Галькевич: В любом случае, друзья, мы призываем вас высказываться. И я вижу, что сообщений, действительно, уже много. Например, Саратовская область (наверное, это первое, одно из первых сообщений) пишет: «Зачем копить на старость, когда ты не знаешь на самом деле, как долго ты проживешь?». «Лучше верните пенсионный возраст и не придумывайте какие-то новые схемы».
Константин Чуриков: А вот и Олег Константинович. Здравствуйте.
Олег Шибанов, профессор финансов РЭШ, директор центра исследований финансовых технологий и цифровой экономики СКОЛКОВО-РЭШ: Добрый день.
Оксана Галькевич: Здравствуйте.
Константин Чуриков: Олег Константинович, мы пока не знаем, что нам в целом скажет сообщество наших зрителей. Как вы считаете, это заманчивая история? Есть ли деньги? Сколько вообще в процентах у нас населения России скажут: «Да, я сейчас буду участвовать в этом»?
Олег Шибанов: Вы знаете… Можно я буду очень осторожен? Дело в том, что государство уже с нами, с населением, в такие схемы пробовало играть. И, честно говоря, я бы был весьма консервативен в оценке процента людей, которые на это решатся, потому что, к сожалению, предыдущие подходы государство делало таким образом, что мы, наверное, можем чуть меньше доверять или, может быть, чуть меньше решаться на такие подходы в будущем. Я бы ожидал, что не больше 20 % людей на что-то такое пойдут.
Оксана Галькевич: Я так понимаю, это еще довольно оптимистичный прогноз, да? Олег Константинович, честно сказать, я не понимаю, в чем, так скажем, широта и щедрость этого предложения, этой идеи: 400 000, казалось бы, потолок, да? Поднять до 400 000? Ну хорошо! Но много ли людей у нас могут себе позволить в год, допустим, делать такие добровольные отчисления в негосударственные пенсионные фонды в размере такой суммы? И почему только 13 %? Почему вот этим не озаботились?
Олег Шибанов: Потому что 13 % — это НДФЛ. То есть история здесь именно с тем, что если вы платите налог на доходы физических лиц, то вы, соответственно, имеете возможность вернуть эти налог. А если вы его не платите, то, казалось бы, вы государству ничего не отдавали.
Я бы сказал, что людей, которые могут на такие суммы в год рассчитывать, тоже очень немного. И это скорее попытка пощупать рынок и найти, может быть, каких-то из нас, граждан, которые на это согласятся. Но честно скажу: опять же, я видел уже несколько пенсионных реформ и, честно говоря, не очень верю, что это приведет к какому-то результату.
Константин Чуриков: Олег Константинович, правильно ли я понимаю, что для того, чтобы, так сказать, получить обратно 52 000 рублей по итогам года, нужно внести 400 000? Стало быть, получается, где-то 42 000–43 000 или 45 000 каждый месяц откладывать. Правильно?
Олег Шибанов: Ну, я делю — и у меня получается как-то меньше сорока в месяц. Ну, может быть, я просто обсчитался сейчас.
Константин Чуриков: Ну, сорок. Будем считать, что сорок, хорошо. То есть речь идет… Сейчас, секундочку! Это почти средняя, согласно данным Росстата (очень лукавым, усредненным данным Росстата), зарплата по стране. Вот как себе такое в принципе представляют предлагающие это?
Олег Шибанов: Я думаю, очень плохо представляют — в том смысле, что они, видимо, рассчитывают именно на пилот, на эксперимент. С точки зрения объемов, которые будут…
Ну смотрите. У нас 7 % населения страны имеют зарплаты в месяц от 100 000 и выше, 7 % — это, конечно, неплохие проценты. Но если вы подумаете, сколько этих людей сосредоточено в Москве и платят за аренду, то вы сразу обнаружите, что людей, которые 40 000 в месяц смогут откладывать, значительно меньше, чем 7 %. И в результате, мне кажется, это как с НДФЛ в 15 %. Это попытка, это пилот. А дальше разберемся, что получится по итогу.
Оксана Галькевич: Ну да. Получается, что нюансы, эти дьяволы, чертики — они в деталях, когда начинаешь вдумываться и вчитываться в суть этого предложения. Ну хорошо.
А, допустим, если не только потому, что таких людей мало, не только потому, что не слишком щедрое предложение. По каким еще причинам, вы считаете, люди не особо бросятся поддерживать эту инициативу?
Олег Шибанов: Смотрите. У нас были разные идеи, как пенсионные накопления улучшать и как людям давать такие возможности. Дело в том, что те, кто работают в крупных компаниях, они уже в рамках пенсионных программ, которые им предлагают компании, иногда способны эти деньги откладывать. И вот я, честно говоря, как эксперимент это могу понять.
А с точки зрения того, насколько широка будет та группа лиц, которым прямо жизненно необходимо это новое предложение, я до конца для себя не могу просчитать. И мне кажется, что это прямо очень ограниченный круг людей. Но эксперимент — это хорошо в любом случае.
Оксана Галькевич: Но те люди, которые могут себе это позволить, исходя опять же из суммы, они на самом деле и так сейчас, ну, средний класс, выше среднего, где-то вот там находятся. А те люди, которым это нужно было бы как помощь дополнительная, вот эти выплаты на пенсии, они-то себе этого позволить не могут сейчас и вряд ли об этом подумают в этом году, потому что мы смотрим, что у нас с доходами происходит. Минус 8 %, по последним данным Росстата?
Олег Шибанов: Это все-таки за квартал. По итогам года, видимо, будет несколько меньшее падение.
Оксана Галькевич: И тем не менее.
Олег Шибанов: Но вы абсолютно правы — у людей нет денег так уверенно откладывать. Тем более, я честно скажу, приятно, что 13 %, но человек, который, извините, своими деньгами распорядится через депозиты или через какие-то другие финансовые инструменты, может в итоге отложить и накопить даже больше, чем если с государством в такие схемы зайдет. Опять же надо смотреть на детали, но я думаю, что это лишь эксперимент.
Константин Чуриков: Олег Константинович, у меня есть хорошая новость для всех наших зрителей: теперь, со вчерашнего дня, необоснованное обращение за налоговым вычетом больше не является преступлением и мошенничеством. Об этом вчера сообщил Конституционный суд России. Так что все-таки требуйте, обращайтесь — может быть, получится.
По практике. Насколько это простая процедура — обращение за налоговым вычетом, его получение? Это просто?
Олег Шибанов: Ой, вы знаете, это прямо отличный вопрос, потому что у меня недавно двое друзей попробовали это сделать электронно. То есть на самом деле обращаться же можно через Госуслуги или другие локальные порталы в отдельном регионе (если они есть).
Так вот, вы можете представить, какой у них был опыт. У одного — великолепный. То есть это буквально мгновенное заполнение, и уже на следующий месяц (ну, они чуть раньше делали) ему выплатили. А вот другой прошел все круги ада, потому что… Ну, не буду уточнять детали. Скажем так, его ID на Госуслугах оказался некорректным, его не признали за себя. В общем, там началось.
Поэтому, с одной стороны, это можно делать электронно. И это очень хорошо. И налоговая служба прямо движется в сторону того, чтобы все улучшать. А с другой стороны, есть еще перегибы на местах, как когда-то говорили.
Оксана Галькевич: Но самое интересное, что за этими перегибами, оформленными в электронном, цифровом виде, стоят живые люди, которые допускают ошибки. И ты никак не можешь с этим человеком даже обсудить проблему.
Вот по моему опыту. У меня в прошлом году задержали возврат социального налогового вычета на детей, потому что инспектор, который занимался проверкой моих документов, решил, что у меня не двое детей, а один. А проблема знаете в чем? У детей имена на «А» – и у одного, и у второго. И, глядя на это, человек решил: «А зачем это вы за одного и того же ребенка дважды подаете?»
Константин Чуриков: Оксана, могли и привлечь, между прочим.
Оксана Галькевич: Могли. Типун тебе!
Константин Чуриков: Николай из Нижегородской области на связи. Здравствуйте, Николай.
Оксана Галькевич: Здравствуйте.
Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать что? Нас уже один раз… да и не один раз обманули с этими накоплениями. В каком смысле? Пенсии платят сейчас у нас… Пошел я в Пенсионный фонд узнать, почему маленькая пенсия. Говорят: «Да, маленькая пенсия у вас. У вас коэффициент на пенсию — 3,4». А по области почему-то у нас сделали 1,2. Это что значит? Где-то порядка 30 % я получаю от того, что заработал. С меня высчитывали не 13 % в советское время, а больше. А сейчас — тем более.
Константин Чуриков: Николай, тут точно какая-то ошибка.
Зритель: Ну почему?
Константин Чуриков: Потому что мне кажется, что у нас нет такой региональной пенсионной системы, она у нас единая на всю страну.
Зритель: А вы узнайте, пожалуйста. Почему в Москве пенсии большие? Почему зарплаты такие?
Константин Чуриков: Николай, давайте так сделаем. Вы еще раз сходите в свой Пенсионный фонд и скажете: «Я тут звонил на ОТР, — прямо приложите запись им. — Вот объясните мне, пожалуйста». А вы нам позвоните в эфир. Или мы запишем ваш телефон, и вы нам расскажете. Потому что случай какой-то совершенно (ну, если все так, как вы говорите) вопиющий.
Оксана Галькевич: Там история в том, что в регионах может отличаться минимальная пенсия, потому что она не должна быть ниже прожиточного минимума. А прожиточный минимум в регионах как раз очень отличается. И в Москве он выше, да, поэтому, соответственно, и минимальная пенсия в Москве выше.
Константин Чуриков: Олег Константинович, еще такой вопрос. По опыту нашему… Нам звонят все время люди и говорят: «А я не согласен. Почему? Откуда эти баллы? Кто это взял?». У нас люди пытались как-то юридическим путем пойти и в тот же Конституционный суд обратиться? Я не знаю…
Оксана Галькевич: Мне просто, знаете, интересно…
Константин Чуриков: Вот по поводу этих баллов, не понятных совершенно никому.
Оксана Галькевич: Знаете, мне интересно ваше мнение именно как человека, сведущего в финансовых вопросах, как человека с экономическим образованием. Это же люди сидят, понимаете, и формулы высчитывают и придумывают…
Константин Чуриков: Да не высчитывают!
Оксана Галькевич: …чтобы потом какое-то обоснование под это дело подвести. Вот расскажите мне про то, как хитро устроен ум ваших коллег.
Олег Шибанов: Ну, ум моих коллег я не знаю, потому что это надо прямо препарировать тогда. А вот что касается идей, которые были использованы, то они, действительно, совершенно непрозрачные и, на мой взгляд… Я, например, совершенно не понимаю, как мой балл может считаться.
Здесь история скорее с тем, что дефицит Пенсионного фонда России в какие-то моменты начинал становиться совсем неприличным, и в эти моменты государство говорило: «Так, стоп! Давайте определим правила, по которым мы индексируем пенсии и как мы будем их дальше выдавать». Поэтому переход на баллы был связан именно с тем, что дефицит этого федерального Пенсионного фонда был очень большой.
Ну, я бы сказал так очень осторожно. Когда это были электронные рубли, то там было еще хоть как-то понятно: вот ты заработал — вот твоя пенсия. Когда это перешло в электронные баллы или… Вы знаете, как их люди называют.
Константин Чуриков: Да. Но не можем сказать, к сожалению, в эфире.
Олег Шибанов: …стало совсем непонятно. Не можем сказать в эфире.
Оксана Галькевич: Спасибо, тем не менее.
Константин Чуриков: Спасибо.
Оксана Галькевич: Олег Шибанов был у нас на связи, директор Финансового центра СКОЛКОВО-РЭШ. Да, Костя?
Константин Чуриков: Пара откликов с портала. «Очередной лохотрон», — Юрий, Санкт-Петербург. Ярославль: «Зарплата пятнадцать-семнадцать тысяч. Что можно с них отложить?».
Оксана Галькевич: «Да и при 25 000, — пишет нам Москва и Московская область, в охране человек работает, — тоже особо не отложишь».
Константин Чуриков: И это самые приличные, не матерные сообщения.
Оксана Галькевич: А вот Красноярский край нам пишет: «Все мои сбережения — копил-копил всю жизнь! — исчезли средь бела дня в 91-м году. Так что молодежи откладывать не советую, все аннулируется».
Константин Чуриков: А я думаю, нам сейчас Татьяна из Подмосковья так интеллигентно и культурно объяснит, что не так вообще с этой идеей, с нашей пенсионной системой. Татьяна, здравствуйте.
Оксана Галькевич: Здравствуйте, Татьяна.
Зритель: Здравствуйте.
Константин Чуриков: Можете аккуратно, но сильно? Да, здравствуйте.
Зритель: У меня недоверие к пенсионной системе по такой причине. Я пенсионерка, я прошла все реформы. Вышла на пенсию где-то год назад, немного больше, и получила по накопительной системе всего 700 рублей, хотя я была военной, не успела выйти по военному стажу. И вот моя пенсия сравнялась с пенсией работающих на более низких должностях. Как бы нас всех уравнивают. И мне непонятны эти системы, потому что получается, что работаешь больше, отдаешь больше государству, а получаешь на уровне тех, кто по должности ниже, чем я.
Константин Чуриков: Татьяна, выходит, что сейчас даже не то что работаешь больше, а работаешь еще и дольше, да?
Зритель: Еще и дольше.
Константин Чуриков: Рубрика «до и после». До выхода на пенсию каков был ваш доход, то есть ваша зарплата? И уже при выходе на пенсию какой?
Зритель: Ну, доход у меня был… Ну как сказать? Я все время работала на государство, бюджетник. Я имею в виду — в военной сфере.
Константин Чуриков: Тем более.
Зритель: Мой доход где-то был все время… Военные в какие-то годы очень мало получали. Мы даже получали меньше, чем гражданские.
Константин Чуриков: Ну, все-таки — до пенсии и уже на пенсии?
Зритель: Ну, сейчас у меня где-то двадцать с небольшим, двадцать три. И то это не на одну ставку, а это на полторы ставки.
Константин Чуриков: Это ваша зарплата, что ли? Вы еще продолжаете работать?
Зритель: Зарплата, да.
Константин Чуриков: Зарплата. А пенсия?
Зритель: А пенсия сейчас 14 000 у меня.
Константин Чуриков: Ну понятно.
Зритель: Хотя я на государство всю жизнь проработала. Плюс еще военный стаж у меня больше десяти лет. И как-то меня сравняли с теми, кто, я считаю, меньше работал, у кого должность меньше, а пенсия у них такая же.
Константин Чуриков: Татьяна, может быть, не знаю, интуиция вам подсказывает? А как нам сделать так, чтобы пенсии соответствовали более или менее — хотя бы, ну не знаю, на 50–60 % — прежним заработкам? Или на 70 %.
Зритель: Вообще у нас, я считаю, очень низкая оплата труда. Все идет отсюда. От чего будут накопления — непонятно. Даже на государство работаешь, а такой низкий доход. Понимаете?
Константин Чуриков: Да. Спасибо за ваш звонок. Татьяна из Подмосковья была у нас в эфире.
Оксана Галькевич: Да, спасибо.
Ну а сейчас у нас на связи еще один эксперт — преподаватель МГУ и Высшей школы экономики, налоговый консультант, кандидат экономических наук Дмитрий Тихонов. Дмитрий Николаевич, здравствуйте.
Дмитрий Тихонов, преподаватель МГУ и Высшей школы экономики, налоговый консультант, кандидат экономических наук: Здравствуйте.
Оксана Галькевич: Дмитрий Николаевич, вы знаете, честно вам скажу (и мои ощущения, и, я думаю, многих наших зрителей), беспокоит нас эта бесконечная суета вокруг пенсионного вопроса. Мы-то думали, что поуспокоятся наши власти после того, как принято достаточно серьезное решение об изменении пенсионного возраста. Нет, не успокоились! Возраст изменен, но суета продолжается, предложения сыплются как из рога изобилия. В связи с чем?
Дмитрий Тихонов: Ну, мы здесь говорим о предложении Ассоциации негосударственных пенсионных фондов. На мой взгляд, это хорошее предложение, это нормальная инициатива. Другое дело, что она очень далеко не для всех на самом деле. И вот то, что я слышал, отклики с мест, что при зарплате в 20–30 тысяч это не совсем работает, – это чистая правда. Наверное, эта льгота может быть только для среднего класса, где зарплаты, мне кажется, семьдесят-восемьдесят тысяч и более.
Оксана Галькевич: И более, наверное, и более.
Константин Чуриков: Подождите, секундочку! Если в месяц откладывать порядка сорока тысяч с восьмидесятитысячной зарплаты, то есть половину, то это… Ну я не знаю, кто это себе может позволить.
Дмитрий Тихонов: Я сказал «более».
Константин Чуриков: Ну да, понятно.
Дмитрий Тихонов: То есть — не менее семидесяти и выше. Напоминаю, что у нас средняя зарплата в стране — где-то 50 000 рублей. А средняя зарплата в 80 000 — только в нескольких регионах. Понятное дело, что это Москва, Московская область, Казань, Петербург и наши нефтяные регионы. То есть в каком-то смысле, наверное, это для них тогда, получается.
Оксана Галькевич: Дмитрий Николаевич, предложение-то негосударственных пенсионных фондов, но поддерживать его будут так или иначе финансовые власти, одобрять, давать заключение, да? Или наоборот — отвергать и говорить: «Нет, не время, товарищи»? Какие могут быть аргументы у наших финансовых властей, чтобы принять или отринуть?
Дмитрий Тихонов: Понимаете, там много важных дополнительных факторов. Первое. Давайте вспомним, что у нас осталось уже меньше пятидесяти фондов, а когда-то их было двести, когда-то — еще больше. Собственно, фонды дают стране длинные деньги. Напомню, что фонды могут вкладывать свои средства только в те направления, которые утверждены государством в лице Центробанка. То есть, соответственно, больше денег у негосударственных пенсионных фондов — больше длинных денег в экономике. И государству, на мой взгляд, это полезно.
Константин Чуриков: Полезно, конечно, слышать предложения со стороны. А почему тот же Минфин, Пенсионный фонд, Центробанк не предложат какую-то свою схему? Понимаете, это предложение со стороны от участников рынка. Они там что думают вообще делать? Вопрос-то серьезный. Понимаете, сейчас каждый, кто уходит на пенсию… Ну, грубо говоря, ты перестал работать — и все, твои доходы съехали, ты маргинализировался просто.
Дмитрий Тихонов: Это чистая правда. То, что сдвинули возраст пенсионный, — для большинства предпенсионных людей это плохо. Ну и новость, которую вы тоже слышали, что Центральный банк снижает ставку, — она фактически означает, что вы не можете депозиты рассматривать в качестве дополнительного источника доходов. В очень близкое время вы в банке будете просто хранить деньги, не зарабатывать, а хранить.
Соответственно, я рассматриваю это предложение Ассоциации пенсионных фондов в том числе как некий иной вариант финансирования своих уже пенсионных затрат. И поскольку это еще дает некую льготу (другое дело, что не для всех, правильно), то, мне кажется, это такое нормальное предложение.
Почему не дает никаких предложений Минфин? Нужно понимать, что идеолог налогов — это только Минфин. У Минфина сейчас очень много забот, очень много хлопот. Я бы от них раньше октября не ждал никаких внятных предложений. Но на чужие предложения они, конечно, будут отвечать.
Оксана Галькевич: А как вы считаете, вот эту ставку возмещения, в принципе, могли бы изменить? Не 13 % ее сделать, а… Я понимаю, что у нас ставка для всей страны — 13 %. Ну, кроме тех, у кого зарплата больше пяти миллионов в год. Почему бы ее сделать не 13 %, а побольше, чтобы как-то простимулировать людей к этим отчислениям?
Дмитрий Тихонов: Я только за, я только за. Видите ли, если бы мы с вами говорили в ситуации, когда была бы экономика 2019 года сейчас, без этой пандемии, то вы были бы, наверное, правы. И я думаю, в бюджете были бы деньги на это, даже 25 %.
Но сейчас-то с бюджетом не очень хорошо, поэтому любые дополнительные расходы Минфин будет очень внимательно рассматривать, потому что у них простая бухгалтерская задача — доход/расход. И если расход большой, то нужны дополнительные деньги для этого. Ну и российский Минфин — это консервативный институт, консервативное министерство.
Константин Чуриков: Мы заметили.
Дмитрий Тихонов: Иногда это очень хорошо.
Константин Чуриков: Дмитрий Николаевич, последний вопрос. Все-таки без добровольных накоплений получать большую пенсию возможно? Что нам говорит об этом мировой опыт? Или это единственный рецепт?
Дмитрий Тихонов: Нет, мировой опыт говорит, что возможно. В конце концов, те же американские пенсионные фонды… Чтобы вы понимали, вообще в их финансовой системе самые богатые организации — это пенсионные фонды, и только потом идут банки и страховые компании. У нас наоборот. Собственно, они накапливают за двадцать-тридцать лет работы нормальные деньги на выплаты.
Просто мы в какое-то время — в 90-е годы и в начале 2000-х — не стали заниматься реформированием пенсионной системы. Непонятно, почему. Поэтому финансовая ситуация накалилась и… Ну и ресурсов больших на какие-то изменения, к сожалению, нет.
Оксана Галькевич: Дмитрий Николаевич, все-таки уточните. Американские пенсионные фонды — они аккумулируют деньги, которые люди в течение жизни туда отчисляют? Я правильно понимаю?
Дмитрий Тихонов: Да. То есть это аналог наших негосударственных фондов.
Оксана Галькевич: Просто Костя спросил: «Возможно ли получать большую пенсию без добровольных отчислений?» Ясно. Спасибо большое.
Константин Чуриков: Спасибо.
Оксана Галькевич: Дмитрий Тихонов, преподаватель МГУ и Высшей школы экономики, налоговый консультант, кандидат экономических наук, был у нас на связи.
