Марина Смирнова: Добрый день всем. Вы слушаете подкаст бизнес-школы СКОЛКОВО. Меня зовут Марина Смирнова. О чем наш подкаст? Мы беседуем с разными интересными людьми: с выпускниками бизнес-школы СКОЛКОВО, с экспертами и предпринимателями — на самые разные темы, которые преимущественно касаются бизнеса и образования.
Хочу представить с большим удовольствием нашего сегодняшнего гостя. Это Денис Кузьмин, кандидат биологических наук, директор физтех-школы биологической и медицинской физики МФТИ и выпускник СКОЛКОВО MBA. Здравствуйте, Денис.
Денис Кузьмин: Здравствуйте, Марина.
Марина Смирнова: У меня к вам примерно миллион вопросов. Изучая вашу богатую биографию, решила начать с самого начала. Интересно, почему вы решили стать биологом?
Денис Кузьмин: Здесь, на самом деле, есть какая-то рациональная часть и часть, скажем так, кармическая. Скорее, как следствие.
Все началось класса с восьмого, я пришел в физико-математический лицей. Я достаточно быстро понял, что я отличаюсь от тех людей, которые очень хорошо понимают математику и физику. Мой любимый пример: у нас был замечательный парень Артем Яченко. Он в 7-м классе поехал на школьную олимпиаду. И совершенно случайно им поменяли задания и дали решать задачу, в которой необходимо было использовать декартову систему координат. Ее не решил никто, естественно, потому что это была ошибка. Ее решил Артем Яченко. Решил как? Он изобрел свой аналог системы координат, декартовой системы координат, линейной системы координат. И вот такие люди учились рядом со мной.
Наш преподаватель по математике прибежал с этим ответом, говорит: «Ребята, посмотрите». Если человек, знающий систему, увидит это, он подумает, что это бред. Но теперь давайте подумаем, что вы школьник, который никогда этого не видел, и он за 1,5 часа это изобрел. И вот такие люди увлекались математикой и физикой.
Дальше предметно я не рассматривал для себя гуманитарные науки, потому что хотел играть в спорт высоких достижений. А это были международные олимпиады. Там стандартно была математика, химия, физика и биология. Потом появилось программирование. И — о ужас! Моим соседом по парте был Артем Любезный. Он увлекался химией, и я подумал: «Ну, это неправильно тоже заниматься химией, потому что мы вступим в конкуренцию, а мне он нравится, он интересный парень и все такое». Я подумал: «Ну, блин, займусь биологией». Это была рациональная часть.
Дальше сработал фактор учителя. К нам пришел новый учитель по биологии. Это был кандидат наук, «соросовский учитель» (Соров выплачивал повышенную стипендию более талантливым преподавателям за их достижения), ему было тогда лет 25—26, наверное. Я посмотрел и понял, что он что-то между богом и полубогом. Молодой, красивый, состоятельный, вроде как даже человек, который разговаривает на нашем языке, который увлечен биологией. И у меня сложился пазл, я подумал: «Блин, можно заниматься биологией и быть таким вот крутым».
А так, из наблюдений, нам один из профессоров говорил, что всегда надо заниматься тем, что нравится и что получается. Вот два пересечения, потому что в одном случае это шизофрения. У меня в группе были такие ребята: у них не получалось, но очень нравилось. И это бесконечные фрикции со своим самолюбием, это тяжело: люди выгорают. Бывает, когда у человека получается, но ему не нравится. Этот тоже долго не проедет. И вот это, кстати, мой был кейс. У меня получались эксперименты, мне нравилось: тоненько, красиво, капалки, растворы, все жужжало, красилось, правильные кривулины строились. Но не всегда мне нравилось. И вот, видимо, понадобилось время, чтобы полюбить это занятие.
Марина Смирнова: Вы сейчас рассказали интересную историю о том, как вы пришли к биологии. А сегодня, чтобы заинтересовать подростка наукой, как это можно сделать?
Денис Кузьмин: Я убежден, что только примером, только ролевыми моделями. Это должен быть человек, который понравится, чтобы выстроилась взаимосвязь между «вот этот человек этим занимается» и «я хочу идти туда».
Почему наши школьники физмат-лицея они шли дальше в науку чаще всего? Потому что в лицее культивировалась элитарность интеллекта. Было суперпрестижно быть умным. А чтобы быть умным, нужно было участвовать в турнирах, олимпиадах и так далее. Это было единственное мерило, это была меритократия. Стремление учиться, развиваться и искать точку приложения, например, науки, будь то фундаментальная, прикладная — это было на уровне религии в школе. Это был признак попадания в особую касту.
Поэтому, с одной стороны, должны быть такие условия в школе, чтобы человек хотел быть умным, чтобы он хотел знать больше про все. Потому что тогда он сможет оказаться в кругу этих избранных, с ним будут по-другому разговаривать, разрешат прогуливать, предположим, физкультуру, хотя и ее надо тоже посещать.
Второй момент, повторюсь, это роль учителя. То есть преподаватель должен увлекать предметом, должно быть понятно, что ему это интересно, что он зовет в науку, и он не маргинал. Потому что наука, мы знаем, в 90-е, была маргинализирована. Этот человек, который сейчас зовет за собой, он же личность, он ученый, он говорит: «Ребята, приходите в мою секту, пойдемте заниматься наукой». Он должен быть успешен, он должен быть счастлив. Успех — внешний критерий, счастье — внутренний. Но это должно считываться. Это элемент воспитания, не надо детям говорить как — покажите им, как надо.
Марина Смирнова: Так, хорошо. Пойдем дальше. Вы сейчас директор физтех-школы. И получается, что вы сейчас больше предприниматель, чем ученый. Как произошел этот переход, и кем вам вообще больше нравится себя ощущать?
Денис Кузьмин: Это, наверное, два вопроса. Если сейчас — я руковожу биомедицинским направлением внутри Физтеха. Занимаюсь администрированием и местами, конечно же, дизайном образовательного процесса и научного процесса. Это около двух сотен научных сотрудников, около 700 студентов, какие-то 24 лаборатории, генетический центр, то есть это отдельный вид моей деятельности.
По поводу предпринимательства или нет. Я, наверное, всегда себя ощущал предпринимателем, не бизнесменом. Здесь разница есть: это два разных понятия для меня. Предприниматель — это человек, который применяет определенного типа подход в любой ситуации, в любой системе координат, в которой он оказывается. Что бы это могло означать? Предпринимательский подход — это какого-то рода авантюризм, связанный с тем, что ты ставишь цели больше, чем те возможности, которые у тебя есть сейчас. И ты не существуешь в тех границах, которые тебе устанавливает текущая ситуация, — это предпринимательский подход. Это мое определение этого подхода. Наверное, не мое, а гарвардское или какое-то еще наверняка.
Марина Смирнова: Предпринимательское мышление.
Денис Кузьмин: Да. И поэтому, если у меня есть это мышление, я смею предположить, что я предприниматель. Где его применяю? В институте биоорганической химии во время написания своей диссертации я занимал деньги у людей, чтобы купить реактивы, перекупить их в соседних лабораториях, потому что наши надо было ждать три месяца. Это же чистой воды предпринимательство. В ИНВИТРО мы понимали, что на втором этаже никогда СанПиН нам не разрешит открыть новый медицинский центр. И мы бегали, согласовывали, расширяли окно, читали нормативку, понимали, что нужно тут увеличить и тут, — это тоже предпринимательский подход. Как мы искали деньги на эти офисы первые, чтобы открыть. И так далее.
Каждый раз я оказывался в каких-то рамках, а то, чего хотелось, лежало за пределами этих рамок. Ресурсы, которые у меня были, их было явно недостаточно. И во всех ситуациях я представлял (сейчас будет привет методологам), как выглядит та ситуация М1 в отличие от М0, в которой я нахожусь, и пробовал к ней прийти, получив или наработав, добыв ресурс, который необходим для осуществления этой транзакции, этого перехода.
Марина Смирнова: Это мышление ученого?
Денис Кузьмин: А что такое мышление ученого?
Марина Смирнова: Не знаю. Мне интересно, есть ли какое-то понятие «мышление ученого», если мы говорим о том, что есть предпринимательское мышление?
Денис Кузьмин: Я скажу, что есть научный подход к познанию окружающего мира. В основе этого научного подхода лежит ряд аксиом, которые сливаются в теоремы, и ты их применяешь. Как то, например, понятие «контрольный эксперимент». Мы хотим понять, как фактор А влияет на систему Б. Что мы делаем? Мы убираем фактор А, предполагая, что он действует на все остальное независимо, и смотрим, как изменилась система. Если система не изменилась, возвращаем фактор А и переходим к фактору Б, убираем его и смотрим, как поменялась система. Вот это научный подход: контрольный эксперимент, контроль плюс, контроль минус.
Такого рода методы, такого рода принципы, это, скорее всего, какой-то набор аксиом, которые собираются в теоремы. Да, конечно, они есть у ученых, им сразу видно, как человек подходит к решению задачи. Про задачу в широком смысле этого слова. В том числе в нашей группе на MBA было понятно, у кого есть научный бэкграунд, у кого нет научного бэкграунда. Кто видит причинно-следственные связи, как он их проверяет. Такое мышление, конечно, ставит научная школа, безусловно.
Как в свое время, идет доклад, мы репетируем, и тогда наш академик говорит: «Минута на слайд». Минута на слайд — это хорошая форма презентации. Не больше. Более того, все, что ты хочешь сказать, не пиши на слайде. Это тоже элементы научной школы. Умение презентации материалов, логика презентации материалов, что такое введение, что такое постановка задачи, какими методами будете решать эту задачу, дальше — тело эксперимента, дальше — ключевые выводы и благодарности, условно. Наука структурирует мышление, безусловно.
Марина Смирнова: Например, когда ученый идет в бизнес, стоит ли ему самому заниматься презентацией своих идей? Или ему лучше взять человека, у которого классно подвешен язык, чтобы он презентовал все научные штуки?
Денис Кузьмин: Конечно, лучше брать человека, который будет говорить профессионально. Опять же, надо определять аудиторию. Вообще, бизнес — это команда. Один ученый построит бизнес? Едва ли. Он должен быть кем-то усилен. Потому что опять же, если он выходит на экспертное поле, он должен выступать самостоятельно.
Если идет речь про общение с инвесторами, большая часть ученых не понимает, что от них хотят инвесторы, что от них ждут и на каком языке надо разговаривать. Если они общаются с государством, должен быть третий человек. То есть надо понимать, какого рода бизнес и кем должна быть укомплектована команда, чтобы вести эффективный разговор, эффективный диалог или полилог. Есть же профессиональный термин даже у венчурных капиталистов «нарядить компанию». Как елку: добавить этого человека, добавить этого человека, чтобы радовало глаз. Елочные игрушки не радуют, елка радует.
Марина Смирнова: А вы на этой елке какой шарик?
Денис Кузьмин: Хороший вопрос. Иногда сложно с этим определиться, но, наверное, тот шарик, который мультилингвален. Или если совсем упростить…
Марина Смирнова: ...вы гирлянда, которая опоясывает всю елочку?
Денис Кузьмин: Вот, наверное, да. Мне нравится, спасибо. Хорошее сравнение. Я понимаю, что говорят ученые, что их беспокоит. И чего они хотят. Я понимаю, почему важно это в технологии, почему действительно критически важно купить именно этот микроскоп. Я понимаю, чего хотят от них инвесторы и в каких терминах они хотят послушать про проект. Благо, такой опыт есть, действительно. И опыт «Роснано», как ни относиться к этой компании, действительно позволяет мне понимать, чего хотят венчурные капиталисты, чего хотят большие фонды от науки.
И сейчас, работая на физтехе, я более-менее начинаю понимать, как мыслит государственный аппарат. Поэтому мне кажется, что на пересечении этих полей.
Марина Смирнова: Мой следующий вопрос, как мне кажется, связан как раз с тем, о чем вы сейчас говорили. Обратимся к великим. Рубен Варданян в одном из выпусков нашего подкаста сказал, цитирую: «Нас ждет серьезный кризис университетского образования, исчезнет разделение на физиков и гуманитариев. Эрудированный человек должен обладать знаниями и в инженерии, и в поэзии, и философии». Как вы считаете, нужны ли гуманитарные науки технарям? Нужна ли литература и русский язык физикам и биологам?
Денис Кузьмин: Я бы сказал, что, конечно, да. Здесь сложно спорить. Гуманитарные науки, конечно же, нужны. Более того, это неполноценные люди, у которых нет этой составляющей образования. На конкурсе России «Лидеры России» были замечательные тесты на знания географии, истории и искусства. И с моей точки зрения, абсолютно адекватно было то, что они спрашивали: «В каком году написана эта песня? А кто снял этот фильм?» И это суперадекватный подход. Потому что довольно сложно управлять страной, когда ты не знаешь количество регионов, количество языков, историю и когда ты в принципе не знаешь, кто снял фильм «Джентльмены удачи», который, как к этому не относись, но является в каком-то смысле скрепой для группы людей. Но это если в частности, а в общем, конечно, лучше быть образованным человеком, чем необразованным человеком. Для меня. Я сейчас исключительно со своей позиции. Поэтому, конечно, человек должен знать и литературу, и живопись, и так далее. И весь этот пласт гуманитарных наук.
Но я хочу обратить на другой момент внимание: с чем я не согласен и что мне категорически не нравится сейчас. Это засилье «софтины». Вот, уважаемые слушатели, давайте объявим 2021 год годом науки и технологий, годом hard skills, давайте прорешаем учебник Сканави по геометрии или, например, прочитаем курс органической химии, какой-нибудь простой учебник. Или прочитаем ботанику низших растений какого-нибудь тоже издательства. Настолько сейчас скрипят управленческие компетенции — мы скоро будем управлять управленцами. Понимаете, сплошные проекты, проект сидит и проектом погоняет. Сплошные переговоры, гибкое мышление… Это все классно: обзоры рынков и все остальное — но давайте наконец-то вернемся... Нас так сильно качнуло в soft skills, давайте на рессорах самортизируем сейчас жестко в hard skills, а потом найдем новую норму.
Потому что, честно, уже хочется, чтобы люди умели читать, а не обсуждали на какой-то лекции валентность углерода. Кстати, он четырехвалентный всегда. Потому что это больно, когда у нас люди двигают как бы бизнес-процессами, но не очень понимают температуру кипения, или для них не очевидно, что, простите, сумма квадратов катетов больше, чем гипотенуза. У меня это, если честно, болит, и я предлагаю 2021 год все-таки сделать годом этих мощных технических скиллов. Я за это. И конечно же, продолжайте читать, писать и заниматься физической культурой.
Марина Смирнова: Дорогие слушатели, к описанию этого подкаста мы приложим список литературы от Дениса Кузьмина. В этом списке будут какие-нибудь простые учебники по биологии, ботанике и какая-нибудь «Физика для чайников».
Денис Кузьмин: Хорошо. Да.
Марина Смирнова: Так, договорились.
Денис Кузьмин: Хотите на эту тему очень смешную историю?
Марина Смирнова: Хотим, конечно!
Денис Кузьмин: Мне видится она смешной. У нас в группе MBA есть консалтинговый проект от McKinsey. И — о чудо — на этот проект попадают ребята, которые лучше всего решили тесты McKinsey. Я попал в эту группу, и были еще другие товарищи, какие-то наши люди. Мы надували щеки, строили обзоры рынка, думали про модели-перемодели, обсуждали-переобсуждали, а в итоге весь консалтинговый проект, точнее его основу, сделали два аспиранта-химика. Потому что выяснилось, что люди с фундаментальным научным образованием довольно быстро анализируют литературу, строят кривые, ищут сегменты рынка и так далее. И это настолько показательно, что мы — группой McKinsey — надували щеки, какие мы мощные, мы все управленцы-переуправленцы. А все сделали люди, в целом, ученого склада. Для меня это было какое-то закольцевание. Условно, я пришел на программу MBA с некоторым отрицанием научного опыта, а заканчивал с признанием научного опыта. Научного подхода и в целом фундаментальной науки.
Марина Смирнова: Вы как раз говорили о конкурсе «Лидеры России». В прошлом году, в 2020-м, вы стали победителем этого конкурса. Интересно, зачем вообще участвовать в конкурсах, и что вам дала победа?
Денис Кузьмин: Были две реальные и две личные причины. Это как раз было после окончания MBA, и мне стало интересно откалиброваться. Я понимал, что в группе вот такие позиции, не первые, это точно. Но понимал, что в группе нормально, в группе MBA. Мне стало интересно: 200 тысяч управленцев — конкурс, на секундочку. «Попасть в сотню — это нормально. Но кто эти 200 тысяч?» — подумал я. Это интересно, потому что кто-то идет из Школы, какие-то сильные ребята из «Сбера», РАНХиГСа, Высшей школы экономики — абсолютно разные люди, разные компетенции, разного рода управленцы. Я подумал: «Я чему-то научился. В бой! Давайте попробуем. В конце концов, давайте поймем свое положение в системе живого, как говорится, на этой карте мира, карте знаний». Это была первая причина. И могу сказать, что однозначно, если бы не было бизнес-школы СКОЛКОВО и не было бы Физтеха на тот момент, никакой бы победы там не случилось. Потому что... Потому что, потому что. Вот как-нибудь расскажу подробнее.
Вторая причина была личная, был гештальт, который мне хотелось закрыть. Эта история, когда в 11-м классе я чуть-чуть не попал в сборную на международную олимпиаду по биологии, она, видимо, настолько зарядила. И даже на конкурсе грантов MBA у меня было второе место. И меня эта тема второго места просто «бомбила», кроме шуток. Могу говорить об этом откровенно. Мне стало важно закрыть этот гештальт, то есть один раз победить в большом, знаковом соревновании и уже прекратить страдать этими детскими комплексами: кто первый, кто второй, кто повыше на пьедестале. Это зачем я пошел.
То есть первое — было интересно откалиброваться, подытожим, и второе — надо было закрывать этот гештальт.
Марина Смирнова: Как-то дальше победа в этом конкурсе вам в чем-то пригодилась?
Денис Кузьмин: Вы знаете, увидел интерес в глазах женщин впервые. Я шучу. Нет, конечно, нет. Просто обычно, когда меня студенты спрашивают: «Что случилось после?» Я говорю: «Вы знаете, студенты стали смотреть на меня с уважением» — «Вы серьезно?» Я говорю: «Нет». Конечно, не в этом эффект. Для меня самый большой эффект личный, потому что в тот момент, когда я узнал, что да, я вхожу в эту сотню, вошел в эту сотню, я испытал какого-то рода катарсис, мне стало так приятно. Даже сейчас, это будет немножко плаксиво, когда не очень вещи происходят в жизни, я вспоминаю это событие, и мне становится чуть проще. Это такая веха, то есть это знаково, это как защитить диссертацию для меня. Это тот проект в твоей жизни, на который ты будешь опираться, говоря себе, что ты чего-то стоишь.
Марина Смирнова: Помимо того, что говорите, вы еще и пишете, и у вас была статья в РБК «Тренды». В этой статье мы можем прочитать, что сегодня STEM-специалисты (STEM — science, technology, engineering, mathematics — прим. ред.) самые востребованные люди на мировом рынке труда. Расскажите, почему это так? И изменится ли этот тренд в ближайшие лет 10—20?
Денис Кузьмин: Почему это так? Следствие этого есть цифры. Давайте пока про следствие. Я в этой статье констатировал факт, что «он умер» или «он умирает». Или «он ожил и оживает». Как бы уже лучи света заходили. И здесь я, скорее, сказал, что, ребята, есть колоссальный запрос от индустрии на STEM-специалистов. Я сейчас пока не говорю почему. Просто есть факт, например, АФС «Система» — 2 тысячи инженеров, 2 тысячи STEM-специалистов им нужно ежегодно. Компания SberCloud, им нужно разработчиков 700 человек в год. Они приходили к нам и говорят: «Ребята, 700 разработчиков в год сделаете?» Я говорю: «Нет, это невозможно. 700 в год ни один институт не вывозит ни при каких обстоятельствах». Другая компания из химической отрасли говорит: «Нужно 120 химиков-органиков, ежегодно». Я говорю: «Ребята, а?» Она говорит: «Меньше мы даже не будем садиться разговаривать». Я говорю: «А сколько вообще?» — «Ну, около 500 за 3 года нам нужно». Это цифры, которые я: а) вижу по мировой статистике; б) ощущаю, ведя переговоры от лица Физтеха с компаниями индустрии. Причем начинали мы, понятно, с цифры. Есть «Яндекс», Mail.ru, 1С, здесь все более-менее базово. Дальше пошли банки: «Сбер», Россельхозбанк, Райффайзенбанк и прочие. Все хотят инженеров в широком смысле слова.
STEM-специалисты — это те специалисты, которые наиболее адекватно отвечают запросу сегодняшней индустрии. То есть вот, кто нужен. Потому что более-менее понятно, кто будет управлять, более-менее понятно про soft skills, все остальное. Но где же инженеры? Где же адаптированные под современные запросы инженеры? И их отсутствие чувствуют почти все компании. Либо потому, что подрастает цифровизация, и нужно доращивать цифровой блок — это одна серия проблем; другая серия проблем, что университеты в принципе готовят сейчас не тех, кого ждут работодатели. Приходится переучиваться, переделываться.
Марина Смирнова: И что, этот голод сохранится в ближайшие 10 лет? И будет расти спрос на STEM-специалистов?
Денис Кузьмин: Я думаю, что в ближайшие 10 лет, скорее, да. Я думаю, что ситуация в течение 10 лет не изменится как минимум потому, что мы столько не произведем.
Марина Смирнова: Не произведем, потому что нет аудитории и преподавателей? Или потому что нет желающих?
Денис Кузьмин: Я думаю, что желающие есть. Здесь может стать ограничением мать-природа. То есть у нас, условно, 1 % суперталантливых студентов, 1 % суперкачественных университетов. И вот они друг друга как-то находят. И здесь вопрос того, что будет борьба за этот процент суперталантов. Какую проблему вижу сейчас я, это то, что у нас гораздо лучше школьники и студенты, чем профессура. Мы плохо учим.
Нам повезло, потому что к нам приходят суперские ребята, классные. Они даже очень часто во время обучения самообучаются. Мы их портим тем, что не даем им достаточно высокого уровня образования — того уровня, на который они претендуют. Наши абитуриенты сейчас мощнее, чем мы. Это данность, и с ней надо работать.
Марина Смирнова: Когда вы говорите «мы портим», «мы» — МФТИ? «Мы» — российские университеты — портим? Эти «мы» — это кто?
Денис Кузьмин: Я бы сказал, что это в целом по системе образования, то есть сегодняшние университеты, они слабее, чем те школьники, которые туда приходят. Я разговаривал с несколькими талантливыми ребятами, они говорят: «Да, мы как трамплин воспринимаем институт». То есть «мы перетерпим, перегасимся, потом пойдем в нормальную школу работать». В смысле, в нормальную структуру работать. Но «мы потерпим» — это неправильно, так не должно быть. Университет должен их прокачивать. Они должны приобретать там, а не тратить время. А они во многом тратят время, и это огромный вызов для нас.
Все равно надо привлекать профессуру экстра-класса, надо привлекать ярких людей. Не обязательно из университета, надо тащить из индустрий, из других университетов. Нужно брать ярких, харизматичных людей, которые преподают по правильным программам актуальные знания. И вот тогда та самая роль личности заиграет, тогда станет интересно, повторю слова Андрея Евгеньевича Волкова, лекция превратится действительно в пир, в интеллектуальный пир.
Как это у нас было: «Спирин будет вести лекцию. Да ладно, сегодня Спирин. Погнали Спирина послушаем. Мы ему вопрос зададим. А ты придумал вопрос Спирину? Такой, чтобы прямо ух, чтобы ему было непросто!» Ждешь-ждешь, и тут твой момент, и ты такой: «Ха-ха-ха», — и задаешь ему этот вопрос. Он, конечно, знает, что всегда в аудитории сидят два говнюка, которые зададут сложный вопрос, чтобы выпендриться. Да, я был среди них. Но это правильная лекция, это правильный семинар.
Марина Смирнова: Помимо всего прочего, вы участвуете в создании совместных магистерских программ российских университетов и крупных российских компаний. Расскажите нам, зачем обеим сторонам это нужно?
Денис Кузьмин: Здесь стандартный треугольник ценностей. Тут не две стороны, тут три стороны: тут еще и студент. Все просто: компании это нужно для того, чтобы получать тот кадровый состав, то кадровое пополнение, ту свежую кровь, которая соответствует их чаяниям. То есть у продвинутых компаний (далеко не у всех) есть образ специалиста, который им нужен. Иногда это вполне себе конкретное ТЗ, иногда это что-то очень такое «разблеренное», но у хорошей компании, которая видит себя надолго вперед, есть понимание, кто им понадобится. Также у нее есть понимание, что проще учить, чем переучивать. Они понимают, что надо интегрироваться вглубь университета, «спускаться» в университет. Надо не ждать, пока те выпустятся и выйдут на рынок. Надо погружаться. Понятно, какие они задачи решают. Они экономят косты на наборе, получают тот кадр, который им нужен, достаточно быстро знакомятся с культурой в процессе обучения.
Студент получает интересный проект, потому что компания дает ему проект решать. Мы говорим чаще всего про магистерские программы. Компания ставит конкретную прикладную и актуальную задачу, которую нужно решать. Это раз. Студент решает задачу.
Второе. Компания, как правило, платит за такие программы, и можно нанимать качественную профессуру. И что себе думает хейтер-студент? «Окей, там будет топовая профессура, почему бы и да?» И дальше есть возможность всегда остаться работать в этой компании. Тут то самое гарантированное трудоустройство.
Что думает университет? «Хо-хо, к нам, во-первых, пришли денежки от компании. Спасибо». Спасибо всем компаниям, кто в этом году поддержал Московский Физтех. С другой стороны, мы привлекаем наиболее талантливых студентов, причем из разных регионов, потому что мы говорим: «Хей-хей! Компания, одна, две, три, организуют совместную магистратуру, приходите в нашу церковь, там будет так, так, так, и это будет классно!» И к нам приезжают ребята из Питера, из Новосибирска, из Иркутска, из Томска. Мы собираем классную, мощную группу, и мы как раз избегаем инбридинга, когда у нас свои поступили, отучились 4 года, наши же поступили к нам в магистратуру, наши же поступили к нам в аспирантуру. А тут приходят внешние, причем сильные, которые могут быть конкурентом, выпихнуть нашего. Я за конкуренцию, как вы понимаете, это же залог развития. И приходят новые с другими взглядами, с другой практикой, с другим бэкграундом; они рассказывают, как это там, в тех университетах работало. Они сравнивают, говорят, критикуют. Получается разношерстная группа. Я как университет счастлив.
А когда у меня получается суперталантливая группа и классный индустриальный заказчик, профессура говорит: «А можно и мне? А можно всех посмотреть, можно нам зайти к вам на программу? Так вы еще и платите?» А мы говорим: «Конечно». Поэтому и приходит к нам профессура, и мы счастливы от этого, и получается, что все выигрывают. Это крутой, актуальный, современный формат.
И здесь хотелось бы, пользуясь случаем, передать привет Булату Нуриеву, с которым на примере «МТС» и бизнес-школы СКОЛКОВО (спасибо Школе) мы реализовали такую программу.
Марина Смирнова: В моем представлении, компании, которые желают получить себе классных молодых специалистов, — их очень много, а университетов не так много, и, наверное, МФТИ в этом смысле очень востребован. Как создаются эти программы?
Денис Кузьмин: Да, мы чувствуем, конечно, большой интерес, как и те компании, которые я назвал из IT-сектора, банковского, телекома. Мы работаем с ними давно. Мы исходим из нескольких предположений. Прежде всего мы хотим понять несколько вещей. Первый критерий: готова ли компания в это вкладываться и этим заниматься. Имеется в виду не только ресурс финансовый. Имеется в виду, готова ли компания взять наших студентов и ими заниматься внутри? Или они будут приходить, условно, как бродяги, и ходить по этим офисам бесконечным? Или же там все-таки есть живая история.
В свою очередь, надо понимать, насколько для компании это долгий проект. Или она на сегодня соберет 8 человек, а дальше помашет нам рукой как бы, или 10 человек. Или же компания, например, занимается просто аутстаффингом. Получается, мы отдаем ей лучших студентов, чтобы она их перекидывала с проекта на проект и на этом зарабатывала. Таких предложений была масса. Нет, это не наш случай. Мы ищем компанию, у которой есть продукт, которая хочет работать над ним долго, готова в это вкладываться, вдолгую сыграть. В чем-то это социально ответственный подход и социально ответственный бизнес. Таких компаний достаточно много.
Важно еще ценностное предложение. Мы должны заинтересовать студентов пойти на эту программу, поэтому должна быть интересна компания и то, чем она занимается; и должно быть понятно, почему эта программа и чем она будет отличаться от других программ. Чем, условно, компания «Мегафон», будет отличаться от компании «Билайн»? Иначе разница не так очевидна.
Марина Смирнова: Соответственно, студент сам выбирает, где он хочет поучиться? Или компания выбирает? Кто кого выбирает?
Денис Кузьмин: Это один из лозунгов физтеха: мы не позволяем работодателю себя выбрать. Мы выбираем работодателя. Это принципиальная позиция. Здесь однозначно сейчас пирамида, мне кажется, перевернута в сторону студентов. Студентов талантливых меньше, чем работодателей. К сожалению, не все работодатели это понимают. Поэтому мое пожелание всем компаниям: приходите и делайте совместные магистерские программы с Физтехом, потому что это единственный способ рекрутинга по-настоящему талантливых людей, которые еще пластичны, с которыми еще можно договариваться, которых можно менять, адаптировать и приземлять на хорошие технологические задачи, которые у вас имеются.
Марина Смирнова: Мне бы хотелось обратиться к СКОЛКОВО. Почему вы пошли учиться на программу СКОЛКОКО MBA? И именно в бизнес-школу СКОЛКОВО?
Денис Кузьмин: У Школы СКОЛКОВО для меня, честно говоря, не было альтернативы. Я даже не рассматривал другие варианты. Я рассматривал, наверное, в МГУ какой-то вариант MBA и в Высшей школе экономики. Но в Высшей школе экономики как-то мне нахамили на Дне открытых дверей, и я понял, что не пойду туда, мне не понравилось. А в МГУ не помню почему. Потому что я вообще люблю менять учебные заведения.
Я пришел, посмотрел, как здесь, в Школе. Мне понравилось. Услышал опять же про систему грантов, и мне это понравилось, потому что в чистом виде я бы вряд ли, наверное, вывез. Я подумал, что если я получу хотя бы третьей степени грант, то я обязательно пойду.
А концептуально почему? Потому что я начал чувствовать, что я самый умный в своем окружении. Мне кажется, это триггер, это сигнал, когда вы понимаете, что надо идти учиться. Потому что, когда вы отвечаете на все вопросы, это очень плохо. Это значит, что уже что-то не то происходит. Вы должны чем-то интересоваться, а люди вокруг вам должны отвечать на ваши вопросы. «Должны» не в смысле, что они обязаны, но хорошо, если они могут отвечать на эти вопросы. И я, видимо, почувствовал и что нужен следующий шаг, и что, действительно, я своем рабочем окружении самый умный, и по всем вопросам мы доходим в лучшем случае до того, до чего я уже дошел. Я подумал: «Нет, нужен импульс, нужно срочно меняться». В смысле, нужно образование.
Кто будет поступать, ребята, бизнес-школа СКОЛКОВО, по мне, это не про то, что вы пришли и раз — вы такие боги маркетинга, и на каждый случай жизни понимаете, как быть, какой надо толстый учебник открыть и там пошуршать по маркетингу. Нет. Это не про набор умений, которые вы в любой момент достали и использовали. Скорее всего, это тоже есть, но это не столь значимо. Это про процесс трансформации вашей головы. Простите за слово «трансформация» — тоже оно скрипит у всех на зубах. Но то, что вы выйдете другим человеком, это однозначно. Я не могу судить это по себе, потому что система не может изнутри сама себя оценивать. Это только в интернете вещей, наверное, так. Но то, что я увидел по своим одногруппникам, по своим друзьям, какими они заходили на программу и какими они выходили, — это огромная работа, огромные изменения, которые с ними происходили.
И самое интересное, это важно, я продаю вам это: вы не сможете жить так, как жили раньше. Как по-новому? Черт его знает, вы наверняка не будете знать, как надо делать по-новому. Перестраивать свою компанию, менять свою карьеру, что-то стартовать, что-то заканчивать, но вы точно не будете прежними; и так, как раньше, вы точно не сможете делать. Получится ли у вас сделать по-другому? Надеюсь, что да, вам повезет.
Вы получаете экосистему. Потому что мы на выходных здесь гуляем с детьми, мы ужинаем здесь с женой, встречаемся с ребятами, иногда мы здесь даже работаем. Вот на выездах МФТИ прямо сюда приезжаем офисом и здесь работаем, ходим на лекции сюда. Это приобретение экосистемы, ты приобретаешь среду. Это друзья — раз, среда — два, это то, что запомнилось и запоминается до сих пор. А третье — это, знаете, Камчатка, конечно. Для MBA это Камчатка.
Я понимаю, что не буду оригинален, но ощущение, что пришел на концерт и такой: «А на разогреве выступит модуль в Долине». У-у-у, Калифорния выступила. Ты такой: «Ну да, было классно. Но когда же будет основное, когда же будет основное?» А сейчас выступит новый молодой артист из Гонконга, и выступает модуль из Гонконга, ты слушаешь — классно, классно. И дальше начинается Камчатка.
Там так здорово с самим собой знакомишься, потому что горы, физическая активность расставляют все по своим местам. И даже те люди, которые не знали про себя что-то, они там про себя это узнают как в хорошем, так и в плохом смысле слова. Вы с собой там знакомитесь. Это, конечно, было прекрасно, потому что для меня как для ученого все гипотезы про себя и про людей, которые были, нашли ответ. Да, какие-то подтвердились, какие-то нет, но вот эта «возгонка», «кристаллизация» настоящего, она происходит там. И мне это запомнилось, потому что ничего лишнего не было. Я сказал: «Привет, Денис. Ах, вот ты какой». Это было классно.
Марина Смирнова: Последний вопрос. Наш подкаст в том числе во многом о lifelong learning. Вы явно очень любите учиться. Чему вы учитесь сейчас и чему планируете, возможно, поучиться в этом году?
Денис Кузьмин: Если говорить формально, то сейчас я учусь на программе «Лидеры научно-технологического прорыва», где как раз мы обсуждаем будущее университетов. Но я дал себе слово, что я ничего не буду учить параллельно, потому что у меня есть такая страсть — читать три книги одновременно. Многие, наверное, болеют этим. Но учусь, я думаю, что принципиально другое. С одной стороны, я, безусловно, чему-то, а именно живости ума, амплитуде мышления и, наверное, скорости мышления, учусь у студентов. Это то, что я делаю сейчас.
А так, вы знаете, это сейчас будет немножко приторно, но я учусь быть отцом. Мне не очень это просто. Я достаточно на себе сфокусированный человек. Учусь балансировать, чтобы все-таки все компоненты жизни были развиты, находилось время и для спорта, и для учебы, и для того, чтобы проводить время с семьей качественно, чтобы ты не как лимон — пришел домой, всех ненавидишь, потому что с тобой багаж, — а тебе по кайфу именно с ними возиться, время проводить. Вот этому я учусь. У меня просто не было такого опыта никогда, и сейчас он у меня формируется.
Марина Смирнова: Спасибо большое, Денис, я получила огромное удовольствие. Я думаю, все, кто послушает этот подкаст, будут очень часто улыбаться и вообще откроют для себя много интересного.
Денис Кузьмин: Спасибо вам, что пригласили. И, ребята, делайте правильный выбор: соблюдайте социальную дистанцию, носите маски, мойте руки с мылом и поступайте на MBA в бизнес-школу СКОЛКОВО.
Книги для развития hard skills по рекомендации Дениса Кузьмина:
- N.A.Campbell. Biology. Pearson. 10th edition. 2019.
- М. Фримантл. Химия в действии. Мир, 1998.
- И. М. Гельфгат, Л. Э. Генденштейн, Л. А. Кирик. 1001 задача по физике. С ответами, указаниями, решениями. Илекса. Гимназия, 1997.
- Р. К. Гордин. Задачи по планиметрии. 2001.
