16 сентября 2023 года Школа управления СКОЛКОВО отметила день своего основания: лейтмотивом праздника был объявлен русский конструктивизм, декларирующий в 1920-1930-е годы создание нового общества и нового пространства жизни.
Эти идеи почти 100 лет спустя легли в основу архитектурного образа Школы и Кампуса. Одной из ключевых сессий деловой и культурной программы стала дискуссия «Оптика конструктивизма». Обращение к конструктивизму и работам его ведущих мастеров не случайно, подчеркнул, открывая сессию, проректор по исследованиям Школы управления СКОЛКОВО Алексей Калинин. Конструктивисты не только создавали новый материальный мир, но и проектировали новые, невиданные доселе формы социального и общественного устройства, что во многом предвосхитило развитие современного дизайна и архитектуры.
Школа управления СКОЛКОВО постоянно развивается и вслед за художниками-новаторами старается смотреть на мир через новую оптику, создавая и аккумулируя новые идеи. 17 лет назад Школа была только замыслом, а сегодня она – пространство идей, их аккумулятор и генератор.
Участники дискуссии говорили о том, как именно креативные идеи в области дизайна и архитектуры формируют пространство жизни, и каким образом люди через размышление о формах определяют будущее.
В разговоре приняли участие Михаил Куснирович – российский предприниматель, председатель наблюдательного совета группы компаний Bosco di Ciliegi, партнер-учредитель Школы управления СКОЛКОВО; Александр Коротич – кандидат архитектуры, художник, писатель и педагог, ведущий дизайнер Первого канала; архитектор Андрей Чернихов – профессор Международной Академии архитектуры (IAA), президент Международного архитектурного благотворительного архитектурного фонда им. Якова Чернихова (ICIF). С вступительным словом выступил профессор бизнес-практики, академический директор Executive MBA, проректор по исследованиям Школы управления СКОЛКОВО Алексей Калинин.
Михаил Куснирович: «В 2005 году нам было понятно, что архитектура будущего комплекса СКОЛКОВО может и даже должна вдохновляться идеями советских конструктивистов. Тогда группа партнеров решила, что именно здесь будет та точка, которая перевернет мир или хотя бы наш внутренний мир», – Михаил Куснирович вспоминает, как во время одного из обсуждений будущей Школы нарисовал на салфетке примерный концепт здания, с высоты птичьего полета похожего на супрематическую композицию Казимира Малевича.
«Мы выслушали нескольких архитекторов, которые могли бы создать образ школы, но все как-то не задавалось. Не являясь ни архитектором, ни художником, ни криейтором, на одном из заседаний, когда кофе закончился, а салфетки остались, я с пылом и жаром в чем-то убеждал (прямо скажем, по-дилетантски) моих товарищей-созидателей, и воодушевленно говорил о том, что мы создаем «нечто».
Но при этом надо понимать, что архитектура – это своего рода язык, который не требует дополнительных разъяснений: оказываясь либо снаружи, либо внутри здания, ты или чувствуешь то, что хотел сказать архитектор, или нет. Мне тогда казалось, что мы можем визуально подать такой сигнал всему миру – прямо на подлете к Москве дать увидеть что-то необыкновенное, чем-то очень заинтересовать и удивить. Это должно быть тем, что знают во всем мире как точно наше. Именно поэтому возник русский авангард, отсюда и конструктивизм. В наше время считалось, что русский авангард знают во всем мире – знают его географическую, политическую и государственную принадлежность. Школа должна была быть международной, предполагалось приглашать сюда профессоров и студентов отовсюду.
Так в 2006 году началась история воплощения идеи Кампуса СКОЛКОВО, проект которого был выполнен британским архитектором Дэвидом Аджайе, и уже через три года демонстрировался на архитектурной биеннале в Венеции. Был ажиотаж и были лестные оценки – но главное то, что все это действительно удалось построить. Сегодня это пространство наполнилось жизнью – а в тот момент словно ожила мечта конструктивистов, которые в очень простых формах могли выразить суть идеи. «Это очень важный посыл – формой взять и выразить все, что накипело, всю «сумму мыслей» – то, что было наговорено, накоплено в ходе длительных обсуждений и споров. Вот это случилось, – отметил партнер-основатель Школы СКОЛКОВО. – Если вам хочется что-то нарисовать на салфетке, не сдерживайте себя. Это раз. Второе – «гармония» сама по себе не задает стремления, движения. Для движения должна быть разница потенциалов. Конструктивисты это прекрасно понимали. Можно выразить многое через форму так, чтобы она устремлялась в завтрашний день. Я желаю всем нам интересного завтрашнего дня».
Александр Коротич: «Художник становится волшебником»
Когда мы говорим о наследии конструктивизма, которым мы гордимся, следует учитывать, что это были годы, когда есть было нечего – не говоря уже о том, чтобы осуществлять мечты. Но, наверное, именно поэтому это было время мечты.
Что происходит сейчас? Если раньше в искусстве были две главные темы – Бог и человек, то сегодня темы появляются новые, горизонт искусства расширяется. Появляется тема Бытия и его магии. Художник становится волшебником. Он перестает относиться к реальности как к обыденности, как к унылой повседневности – и его усилиями эта обыденность становится волшебной.
Пример – работы английской художницы Корнелии Паркер. В пустом белом помещении она развешивает обломки разрушенных деревянных построек, а в центр композиции помещает лампочку. И происходит чудо: пустое белое пространство превращается в волшебный грот. Обломки слегка покачиваются, и нас тоже покачивает в пространстве, потому что вокруг нас гуляют призрачные тени – и появляется совершенно другое ощущение пространства.
Активно развивается как вид искусства стрит-арт. Например, в Екатеринбурге работает великолепный уличный художник Тим Радя. Семь лет назад холодным зимним вечером перед Новым годом он повесил на уличные фонари два абажура, что очень понравилось горожанам. Произошло чудо – городская площадь превратилась в комнату, и поменялось все: появился уют и ожидание волшебного Нового года. Теперь каждую зиму руководство города своими силами вывешивает абажуры. Художник повлиял на жизнь при помощи своего произведения.
Еще одно направление – ленд-арт, когда человек становится соавтором природы. Один из самых выдающихся представителей ленд-арта у нас в стране – Николай Полисский. Чтобы познакомиться с его творчеством, рекомендую съездить в арт-парк Никола-Ленивец в Калужской области - он является его основателем. Его работы странные и удивительные, они напоминают таинственный предмет из «Пикника на обочине», который оставили нам инопланетяне, или какие-то руины древних цивилизаций.
Зачастую нас перестают волновать вещи великие и грандиозные и начинают трогать вещи совсем простые – искусство перестает быть элитарным занятием, опускается к нашим ногам и позволяет нам присоединиться к художнику, хотя мы не считаем себя такими же талантливыми, как он. Наступает эпоха дилетантов. Если раньше, чтобы сделать хороший снимок нужно было иметь очень дорогую камеру, то теперь у вас всегда есть в руке мобильное устройство. Идя на работу, вы делаете кадр, отправляете его через Интернет на международный конкурс – а вернувшись вечером домой, обнаруживаете, что вы в нем победили. Постепенно мы входим и в искусство, хотим мы этого или нет – или нас втягивают в искусство. Для этого мир уже созрел.
Вы можете посмотреть мастер-классы в интернете, почитать книги и освоить то или иное искусство абсолютно самостоятельно. Нам помогают технологии, которые очень быстро приходят от элитарных единичных случаев к массовому, всеобщему. Почему я считаю, что это благо? Человек, который хочет проявить себя в искусстве, может быть даже не очень талантливым, но он может при помощи пресетов сочинить музыкальное произведение и устроить дома дискотеку, сказав, что это сочинил он – и это очень хорошо.
Искусство – самая крупная модель человеческого сознания и всего, что у человека есть сказать. Там есть и наука, и культура, и техника. Все входит в эту модель: все, что мы знаем, что знали, о чем думали, о чем мечтали. Вот подтвердившие это люди: Леонардо – у него неразрывная связь между техническим творчеством и художественным; ученый, художник и поэт Ломоносов; химик и композитор Бородин, которому химия наверняка помогала писать музыку, и наоборот; математик Чарльз Лютвидж Доджсон (Льюис Кэрролл) написавший книгу «Алиса в стране чудес» – эту книгу не мог написать не математик.
Наш человек будущего, который формируется как при помощи искусства, так и при помощи рационального знания, должен обладать и тем, и другим, должен соединить это воедино.
Андрей Чернихов: «3К - Креатив, Композиция, Конструкция - вместо 3D»
Наш современник – блестящий архитектор Доменик Перро – утверждает, что «архитектура – это не знание формы, а форма знания». Полностью разделяя эту позицию, можно добавить, что как явление и как сфера деятельности архитектура старше Библии, но моложе человека.
Есть три латинских термина: Creatio – Compositio – Constructio. Креатив – творчество – это то, чем, собственно, и занимался Бог все шесть дней Творения.
Понятие «композиция» в современном понимании открыли заново в XV веке – как сочинение, составление из чего-либо нового образования, когда результатом является нечто отличное от прежнего. Но это и способ предъявления миру замысла, который нужно перед тем скомпоновать. Еще одно значение – сам процесс сочинительства, творческого деяния. И, наконец, третье – мы говорим о состоявшейся композиции как готовом результате, конечном продукте сформированного замысла. Таким образом понятие «композиция» объединяет прошлое, настоящее и будущее.
Третья часть нашей троицы – Конструкция. Конструкция реализует замысел – структурирует, пронизывает, «держит форму», обеспечивает ее устойчивость. И в то же время она также является способом сочинительства, изобретательства, придумывания – ибо конструируя что-либо, мы тоже создаем нечто новое.
А теперь давайте заменим столь популярное в последнее время «3D» на куда более интересное «3К»: «3D» – это всего лишь пространственная репрезентация проекта, а «3К» – сущность самого процесса проектирования.
Мы допускаем, что та самая ветхозаветная Троица, которая в христианстве насчитывает порядка двух тысяч лет, но на самом деле значительно старше, – это те самые три «К». Библия подробно описывает, что делал Бог в каждый из шести дней Творения – шести дней креативного труда. И можно сказать, что проект Вселенной, Земли и человека несомненно у Бога получился. Но любому архитектору, дизайнеру или проектировщику известно, что каждый проект делается на основе «задания на проектирование». Так вот лично для меня остается открытым вопрос: а кто автор этого изначального «Задания на проектирование»?
Строители Вавилонской башни пытались достичь неба и «почесать Бога за бороду». Конструкция, в общем-то, здесь не имела большого значения, композиция по-видимому тоже была очень простой, но главное – благодаря этой башне можно было вступить в прямой контакт со Всевышним. Это была необычайно дерзкая идея – добраться до небес и общаться с Богом «напрямую» – та самая креативная составляющая нашей троицы, которая перевоплотилась в один из самых замечательных мифов.
В Петрограде, в чудовищном 1919 году – когда кругом были война, убийства, голод, холера и тиф – 33-летний Владимир Татлин со своими молодыми помощниками представил проект 400-метрового Памятника III Интернационала, самого высокого сооружения в мире (на 100 метров выше Эйфелевой башни). «Дом человеческого творчества» был предназначен для высших органов всемирной рабоче-крестьянской власти (подробнее о башне Татлина – в спецпроекте о конструктивизме). Более креативного замысла в те годы не возникало даже в богатом изобретениями и новаторством сообществе авангардистов.
***
Статью подготовила Ирина Кедровская
***
Форма здания вызывает в памяти все тот же миф о Вавилонской башне – и в то же время символизирует воссоединение человечества, разделенного после ее разрушения. Вся структура башни III Интернационала пронизана космической символикой. Наклон центральной несущей мачты направлен на единственную неподвижную точку северного небосвода – Полярную звезду, и точно повторяет наклон земной оси. Высота – 400 метров – составляет 1: 100 000 длины земного меридиана. Внутри ажурного металлического каркаса вращаются четыре стеклянных объема: куб – вместилище законодательной власти – делающий один оборот в год, пирамида (исполнительная власть) – один оборот в месяц, цилиндр («информационная власть») – один оборот в неделю, и полусфера (апартаменты коммунистических лидеров) – один оборот в день. А объединявшая их спираль, по выражению художественного критика Николая Пунина, символизирует «движение освобожденного человечества». В верхней части башни предполагалось установить излучатели, которые проецировали бы воззвания к пролетариату северных стран на облачное небо Петрограда. Представляете, сколько изобретательства и креатива Татлин и его команда вложили в этот грандиозный проект?
К троице «Креативность – Композиция – Конструкция» я бы еще добавил их покровительницу – богиню памяти Мнемозину. Мнемозина, дочь Урана и Геи (Неба и Земли), одномоментно владела прошлым, настоящим и будущим – тем, на что в веке XX покусились функционалисты и Корбюзье, предлагавший строить свой «Лучезарный город» на всех континентах по единой ортогональной матрице, в которой полностью стирается всякая память места – и физически, и духовно.
«Память» архитектуры тоже нуждается во внешней поддержке, потому что наши требования к ней меняются с каждым новым поколением. Сегодня 90% населения совершенно не интересует, какую информацию несут в себе фасады и интерьеры готических или православных храмов. Но архитектура – один из самых древних видов человеческой деятельности и человеческого знания, она хранит и «предъявляет» нам идеи спустя века и тысячелетия, минуя даже наш недостаток знаний о ней.
Не те владеют миром, кто владеет информацией, а те, кто владеет временем и пространством. Как сказал в 1922 году Наум Габо, «время и пространство родились для нас сегодня».
Последней плеядой «властителей времени» были в том числе конструктивисты, да и все представители авангардных течений 1910-1920-х годов в Советской России, которые жили и творили в будущем, которое казалось им уже наступившим.
Сегодня же появляется история, которая рождена консюмеризмом. Это желание присваивать себе чужое творчество, копировать и клонировать. Китай клонировал огромное количество архитектурных сооружений со всех континентов, а в подмосковном Одинцове как по волшебству возникла точная копия нормандского городка Довиля. Культура уходит в поп-арт и паблик-арт, стрит-арт – например, окрашивает забытый Богом и архитекторами квартал – и эта точка становится в городе топовой, туда приходят жители и туристы «любоваться картиной». Так дизайнеры, архитекторы и урбанисты спасают города, возвращая в них, казалось бы, безнадежно ушедшую красоту.
***
Статья опубликована во втором выпуске журнала Школы управления СКОЛКОВО «Новая оптика». Скачать номер можно по ссылке в онлайн-библиотеке СКОЛКОВО.
