Потенциал роста экономики к концу мая 2020 года кажется более понятным, чем в начале апреля. Свой прогноз обновил Минэк: быстрого восстановления не ожидается. Скорее всего, уровень падения будет больше, чем в 2015 году (–2 %), и приблизится к 2009 году (–7,8 %), хотя не должен оказаться больше 10 % даже при нескольких волнах пандемии. Это не означает, что мы все будем голодать или тем более убирать трупы с улиц. Но объективно мы потеряли несколько лет развития с точки зрения благосостояния граждан и по располагаемым доходам вернулись примерно в 2011 год.
Сближение оценок?
Как можно увидеть по колонкам и оценкам конца марта, никто тогда не понимал, насколько сильно пандемия затронет каждого из нас. Многим казалось, что 3 % падения за год — самая серьезная проблема и что восстановление будет быстрым. Мы в рамках модели оценивали каждую неделю самоизоляции в 0,5–1 % снижения ВВП, и, вероятно, это окажется близким к итоговым оценкам падения ВВП из-за сырьевых рынков и карантинов.
Последние оценки — от Минэкономразвития на прошлой неделе и от Минфина в интервью середины мая — предполагают снижение экономики примерно на 5 %. Банк России закладывает от –4 % до –6 %. Это довольно консервативные оценки: BCG предположил, что при нескольких волнах пандемии может получиться от –10 до –15 %. Прогноз, исходящий из динамики ТЭК, тоже в области двухзначных цифр падения.
Но едва ли мы должны ожидать такого резкого падения, хоть и затронуты сразу многие отрасли. Новые данные «финансового пульса» от ЦБ показывают, что уже в конце апреля и начале мая произошла стабилизация деловой активности, а иностранные инвесторы продолжают покупать и российские акции, и облигации федерального займа. Поэтому макроаналитики более спокойны в оценках, чем консультанты.
Реальные доходы рухнут к уровню середины 2000-х?
Если посмотреть на уровень жизни граждан, то новости тоже нерадостные. Прогноз Минэка на 2020 год по реальным располагаемым доходам составил –3,8 %. Данные Росстата за последние тринадцать лет показывают, что мы возвращаемся примерно к середине 2011 года — то есть получили огорчительное десятилетие отсутствия роста доходов на фоне не очень большого роста реального ВВП, около 10 % за последние десять лет. Как общество мы все еще будем богаче, чем в 2010-м, но беднее, чем в 2011-м (см. Таблицу 1).
Вот только доходы распределены достаточно неравномерно. Если мы разобьем всех россиян на группы по уровню дохода, чтобы получить 20 % всего населения в каждой группе, и посмотрим на динамику денежных поступлений по данным Росстата, то окажется, что процент средств в самой бедной группе вообще не изменился за последние десять лет — это все те же 5,3 % от общих выплат. Отношение доходов самой зарабатывающей группы к наименее зарабатывающей снизился с более чем 16 до 15,4 — не самое значительное уменьшение. Более того (см. Таблицу 2), несмотря на рост номинальных зарплат из-за инфляции, к концу 2019 года более 50 % населения имеет среднедушевые доходы не более 27 000 рублей в месяц.
Более того, бедность за последние десять лет снизилась лишь незначительно, хотя ее уменьшение входит в национальные цели. На минимуме 2012 года 10,7 % населения жило ниже уровня бедности, в 2010-м таковых было 12,5 %, а в 2019-м — 12,3 %.
К чему приведет поэтапный выход из кризиса?
Правительство предложило план выхода из кризиса. Он рассчитан на 2020–2021годы и предполагает, что восстановление будет очень постепенным, его цель — вернуться к доходам конца 2019-го к середине-концу 2021-го. Вероятно, это будет относительно оптимистичным вариантом: если падение доходов в 2020-м составит прогнозированные Минэком 3,8 %, восстановление не будет быстрым. После кризиса 2015 доходы вообще не восстановились, а после 2009-го был только один год бурного роста, и такого мы больше не видели.
Это не только российские реалии. Прогноз МВФ в апреле 2020 предполагает, что медленное восстановление будет у большинства крупных экономик, и деловая активность не вернется на уровень 2019 года даже к концу 2021-го.
Здесь, возможно, уместно вспомнить урок гриппа-испанки 1918–1920. Анализ данных показывает, что карантины были полезны для снижения пиковой смертности в первый год пандемии, но зато в дальнейшем приводили к росту смертей из-за не столь широкого общественного иммунитета. Однако эти данные могут внушать оптимизм. Дело в том, что, в отличие от ситуации начала ХХ века, текущий медицинский кризис вызвал серьезную работу с возможными вакцинами. Если мы преодолеем через самоизоляцию наиболее проблемный период, то дальнейшая вакцинация может значительно снизить риски для здоровья граждан. В 1918-м кризис и вовсе прошел незамеченным: на фоне военных действий экономикам было чем заняться, а смерти не так волновали государства, как сейчас. Поэтому падение ВВП в 5–10 % по крупным странам в 2020-м хоть и может казаться огромным, но в реальности сбережет жизни многих людей и может помочь более быстрому восстановлению деловой активности в будущем.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
