Университеты, пережившие сотни лет, часто позиционируются как нейтральные пространства, институции вне времени и вне политики. Тем не менее, они могут сохранять в себе компоненты иерархий прошлого, когда высшее образование было доступно очень ограниченному кругу людей.
В 21 году XXI века многие институции стремятся выровнять ситуацию, но, например, данные Европейской ассоциации университетов (EUA) показывают, что среди ректоров и президентов только 15% – женщины. При этом на более низких должностях ситуация сильно меняется: среди руководителей направлений и подразделений университетов почти 60% женщин. Данные по российским университетам показывают похожую картину – женщины составляли 25% ректоров вузов в 2019 году. Пока этот дисбаланс сохраняется, университеты продолжают воспроизводить андроцентричную модель, когда унификация строится по мужскому образцу.
Почему представленность женщин на руководящих должностях важна
Студентки и студенты из исторически менее представленных и дискриминируемых групп чаще чувствуют отчужденность и меньше доверяют администрации и первым лицам университетов. Создание студенческих сервисов и программ в рамках политики разнообразия не всегда могут изменить распределение власти так, чтобы учащиеся были уверены в своей сопричастности, особенно если лидеры университетов не представляют их интересы. В США особенно остро этот вопрос стоит перед чернокожими студентами и студентками, но дискриминация может строиться на пересечении разных факторов: уровень образования и дохода в семье, возможности здоровья и не в последнюю очередь гендер.
Опыт обучения и академическая карьера прочно завязаны на том, кто выбирает фокус институциональной стратегии, распределяет ресурсы, определяет политики приема, найма и продвижения. Именно поэтому важно, чтобы женщины чаще становились ректорами, президентами и деканами университетов. Эта статья – попытка на примерах трех руководительниц академических институций показать, какие изменения позволяют женщинам возглавить университеты, и к каким переменам в ландшафте высшего образования это может приводить.
В первую очередь речь идет о США, где университеты обладают большой организационной и финансовой автономией и гибкостью в выборе первых лиц. Тем не менее, парадигма меняется во всем мире. Независимо от профиля в университетах Швеции женщины на руководящих должностях давно перестали вызывать удивление. В Акте об Университетах Австрии (2002) – одном из главных документов о вузах – заложены принципы гендерного равенства, а университеты обязаны формулировать политики продвижения женщин (Frauenförderungsplan). В Соединенном Королевстве решение о финансировании может зависеть от того, участвует ли академическая институция в инициативах по достижению гендерного равенства, например Athena SWAN Charter.
В России дискуссия об участии женщин в управлении университетами не так развита, часто это воспринимается как далеко не самая важная проблема. Может казаться, что существеннее сейчас повысить качество обучения, усилить исследовательские направления, повысить интернационализацию. Вопросами дискриминации можно заняться, когда в остальных сферах все будет достигнуто. Тем не менее, университеты не смогут справиться с большими вызовами, если значительная часть сообщества не будет иметь инструментов влияния на ситуацию.
Ханна Холборн Грэй
Университеты Нового времени делали исключения и еще до официального признания всеобщего права получать высшее образование допускали женщин, достижения которых в науке невозможно было игнорировать. Но при этом часто они же создавали ограничения: например, сидеть отдельно во время лекций, преподавать из-за занавеса, использовать отдельные двери. Родившаяся в семье профессора из Германии Ханна Холборн Грэй все равно на протяжении многих лет вынужденно сталкивалась с закрытыми дверьми академии. Часто она оказывалась первой решившейся изменить ситуацию. Например, будучи старшей преподавательницей истории в Гарварде, она смогла отменить долгую традицию, запрещавшую женщинам заходить через центральную дверь клуба профессоров.
В дальнейшем она последовательно настаивала на важности совместного обучения и доступа женщин ко всей инфраструктуре кампуса, а будучи провостом Йельского университета стремилась установить прозрачные механизмы работы с дискриминацией и харассментом (хотя, по словам Грэй, в этих вопросах было сложно прийти к согласию).
Грэй не всегда солидаризировалась с радикальными требованиями равноправия в университетах. Рефлексируя 16-дневный протест в Чикагском университете в 1969 году, вызванный отказом повторно назначить одну из сотрудниц университета старшей преподавательницей, Грэй соглашается с президентом. По ее мнению, действия активистов и активисток угрожают целостности университета, а попытки сделать университет инструментом социальных изменений ограничивают свободу членов академического сообщества. Для нее, как и для многих других людей, бежавших от репрессий в Германии, университет был уязвимой институцией, для которой могут быть губительными любые правила, продиктованные извне.
Тем не менее, университеты менялись. В 1970-м году Йельский университет пересматривает политики участия в управлении и принимает решение допустить женщин в Йельскую Корпорацию – совет директоров вуза. Грэй выиграла выборы и стала одной из двух участниц совета, а в 1977-78 году исполняла обязанности президента в период поиска новых кандидатов. В это же время с ней связался Совет другого университета, занятого поисками нового президента – так Грэй стала первой женщиной во главе Чикагского университета.
Дрю Джилпин Фауст
Дрю Джилпин Фауст стала первой женщиной во главе Гарварда после отставки скандально известного президента Лоуренса Саммерса, которого обвиняли в эссенциализации гендерного неравенства и связях с Джеффри Эпштейном. Один из самых громких конфликтов связан с тем, что Саммерс во время лекции аргументировал низкую представленность женщин в университетах их недостаточными природными способностями.
Фауст не была первой в списке кандидатов. Например, Ханна Холборн Грэй (в то время бывшая участница Корпорации Гарварда) поддерживала лауреата Нобелевской премии по химии Томаса Чека. Многие в университете предпочли бы видеть исследователя из STEM или естественных наук следующим лидером, а Фауст занималась историей Гражданской войны, рабовладельческих южных штатов и женской историей в этом контексте.
Тем не менее, у нее была сильная поддержка внутри университета: Дрю Джилпин Фауст возглавляла Рэдклифф после его трансформации из частного женского колледжа в Институт перспективных исследований в составе Гарварда, а после скандала с Саммерсом руководила комитетом по статусу женщин в университете. Кроме того, Гарвард не был первым назначившим женщину президентом – к тому моменту 3 из 8 участников Лиги Плюща возглавляли женщины. Многие воспринимали ее как полную противоположность Саммерса и возможность исправиться для Корпорации.
В этом контексте Фауст было важно подчеркнуть, что она занимает должность на основании профессиональных заслуг и академических достижений, а не только как популистский жест Корпорации в сторону репрезентации женщин. Во время конференции на кампусе она объявляет: «Я не женщина-президент Гарварда. Я президент Гарварда». В 2017 году в интервью она продолжает эту мысль: «Я хочу быть такой же влиятельной, эффективной, уважаемой и воспринимаемой всерьез, как и любой человек (как и мужчины)».
В ее стратегии гендерное равенство было обозначено как отдельный, но не центральный пункт – один из многих аспектов академической жизни, а не позиция, из которой нужно радикально переосмыслить учебное пространство и способы производства знаний. В том, что Фауст была внутренней кандидаткой на должность президента, некоторые члены Корпорации видели возможность продолжить институциональную линию предыдущего президента – хотя и с поправкой на большую чувствительность к социальным контекстам.
Тем не менее, видение Фауст собственной роли менялось – она стала получать множество писем от девушек со всего мира о том, как много для них значило, что именно она занимает эту должность в одном из самых престижных университетов. Фауст создавала прецедент, и для нее важно было ответственно относиться к возложенным ожиданиям.
Среди направлений 11-летней деятельности Фауст важно отметить ее публичную поддержку движения «Me Too» (хэштег для привлечения внимания к случаям сексуализированного насилия) и других ресурсов для борьбы с дискриминацией, противостояние миграционной политике Дональда Трампа. Также она увеличила численность Корпорации и ставила цель повысить представленность разных опытов и точек зрения.
После окончания президентского срока Фауст ушла из Гарварда, действительно сильно отличающегося от университета начала ее срока. Тем не менее, многие вопросы остаются открытыми: например, продвижение небелых женщин на высокие позиции.
Гилда Барабино
Вспоминая о решении стать инженером, Гилда Барабино говорит, что для нее всегда было важным думать о способах сделать мир более справедливым и создавать больше равных возможностей. Для нее стратегией принести изменения были образование и исследования. Стать новым президентом Колледжа Олина не было случайным решением. Барабино рассказывает, что это именно тот тип институции, к которому она стремилась.
Кроме исследований в биомедицинской инженерии, Барабино много внимания уделяла вопросам расы и гендера в науке. На протяжении всей академической карьеры, она разрушала существующие для афроамериканских женщин барьеры в STEM. Так, в 1995 году она вместе с Лансом Коллинзом создала Форум преподавателей и преподавательниц из миноритарных групп (Minority Faculty Forum). Важной стратегией для Барабино было создавать культуру и климат, которые поддерживали бы чувство сопричастности в университете. В 2005 году они получили грант Национального научного фонда для создания воркшопа, который должен был помогать в инженерной карьере афроамериканцам и афроамериканкам, представителям и представительницам индигенных сообществ. Этапом в борьбе за равные права в академической среде для нее было создание Национального института равноправия среди научно-педагогических работниц и работников (National Institute for Faculty Equity).
Каким же был колледж, увидевший ее идеальной кандидаткой на должность следующего президента? Бакалаврский Колледж Олина с самого момента создания стремился переосмыслить инженерное образование, выстроив его на альтернативных основаниях. В этой академической культуре ценилась способность ставить проблемы в рамках больших вызовов, а не просто решать задачи, кооперация вместо конкуренции, а к студентам и студенткам относились как партнерам, равным профессорам и администрации. У колледжа не было долгой истории и традиций, которыми часто оправдывают недостаточную представленность женщин в STEM, поэтому первый же набор в бакалавриат был построен на соблюдении гендерного равенства. Важным пунктом для колледжа было занимать рефлексивную позицию по отношению к способам работы, поэтому основания для образования и исследований пересматривались на регулярной основе.
Расставляя приоритеты в начале своей президентской карьеры, Барабино говорит о важности взаимодействия с сообществами внутри университета и за его пределами. Она задает вопрос, который также должны решить учащиеся Колледжа Олина: как инструменты образования и инженерии могут отвечать на социальные вызовы? Как колледж может служить агентом трансформаций по направлению к более справедливому обществу? Нужно искать новые подходы к производству знания и его имплементации в инженерных проектах. Другие способы взаимодействия с сообществами, не входящими напрямую в университеты. Необходимо преодоление традиционных иерархий в образовании.
Какие вопросы остаются
Хотя назначение женщины на руководящий пост может сигнализировать о переменах, часто этот жест или создание комитета оказываются формальными и заменяют реальные изменения. Все это делает невозможной дальнейшую дискуссию: появляется удобный контраргумент – в университете, где женщина может стать руководительницей, гендерное равенство уже достигнуто.
Например, в «Living a feminist life» Сара Ахмед делится, что результатами работы комитетов по этике часто становятся меморандумы и коды этики – и это точка, после которой академия не заинтересована в реальном изменении баланса сил и преодолении классизма, расизма, андроцентризма и гетеронормативности.
Круги на воде
Репрезентация и создание позитивного прецедента правда могут служить мощным сигналом к изменениям – на ранних этапах количество женских голосов является решающим. Однако для фундаментальных сдвигов нужно изменение качества дискуссии о гендерном равенстве и не дискриминирующих политиках в университетах. Например, для солидаризации и обсуждения возможных изменений Лю Цзиньань (Liu Jinan), основательница и первый президент Китайского университета связи (CUC, 2004—2010), с 2001 года проводит Всемирный форум женщин-президентов университетов.
Во введении к «Living a feminist life» Сара Ахмед сравнивает феминистское движение с расходящимися кругами на воде, когда каждая небольшая волна делает возможным новое устремленное вовне движение. «Феминистское движение может возникнуть в растущих связях между теми, кто признает, что властные отношения, гендерное насилие, гендер как насилие – это то, против чего они выступают, даже если они используют разные слова для обозначения».
